Сам Торн был моложе Финча, лет сорока пяти, с идеально уложенными волосами, в безупречном костюме и с умными, но холодными глазами за тонкими линзами очков. Он не улыбнулся, когда Эвелин вошла.
"Доктор Рид. Присаживайтесь," – указал он на кресло напротив его стола, заваленного невидимыми слоями данных на встроенном дисплее. "Ваш запрос на полевое исследование. Довольно… неожиданное направление для вашей текущей работы."
Эвелин села, чувствуя себя как на экзамене, от которого зависела ее жизнь. "Я считаю, что изучение когнитивных моделей в условиях, отличных от высокоурбанизированной информационной среды, может дать ключ к пониманию базовых механизмов адаптации, доктор Торн. Это позволит нам лучше…"
"Лучше оптимизировать протоколы интеграции для различных популяционных групп?" – закончил он за нее фразу из ее же заявки. Его взгляд был острым, оценивающим. "Цель благая. Но выбранный регион… Крайне низкая плотность данных. Сложная логистика. И полное отсутствие сетевого покрытия на большей части предполагаемого маршрута. Как вы планируете обеспечивать передачу данных и контроль выполнения протоколов безопасности в реальном времени?"
Ловушка. Он проверял ее готовность к изоляции. Или ее истинные намерения?
"Я разработала автономный протокол сбора и шифрования данных," – ответила Эвелин, стараясь говорить максимально уверенно и технично. "Передача будет осуществляться по защищенному спутниковому каналу раз в 72 часа из заранее определенных точек с подтвержденным покрытием. Протоколы безопасности включают…"
Она говорила, перечисляя технические детали, алгоритмы шифрования, меры предосторожности. Торн слушал молча, постукивая пальцами по столу. Казалось, он не столько слушает слова, сколько сканирует ее на предмет нелогичности, неуверенности, лжи.
Когда она закончила, он посмотрел на нее в упор. "Шесть недель в условиях информационной депривации. Это может негативно сказаться на вашей собственной когнитивной эффективности по возвращении, доктор Рид. Вы уверены, что готовы к такой… деоптимизации?"
Снова это слово. Оптимизация. Деоптимизация. Они действительно видели мир только через эту призму?
"Я считаю потенциальные научные результаты оправдывающим фактором риска," – твердо сказала Эвелин. "Кроме того, я пройду стандартный курс реадаптации по возвращении."
Торн помолчал, глядя на один из своих экранов. Потом кивнул. Медленно.
"Хорошо, доктор Рид. Ваш запрос на шестинедельное полевое исследование предварительно одобрен." Он поднял на нее взгляд. "Предварительно. С одним условием. Вы будете использовать стандартный институтский коммуникатор с функцией биометрического мониторинга и геолокации. Он должен быть активен постоянно. Любое отключение или выход из зоны предполагаемого исследования будут рассматриваться как нарушение протокола. Это понятно?"
Постоянная геолокация. Биометрический мониторинг. Это был не просто коммуникатор. Это был электронный ошейник. Система отпускала ее, но на очень коротком поводке.
"Понятно, доктор Торн," – сказала Эвелин, чувствуя, как холодеют пальцы.
"Отлично. Детали и оборудование получите в отделе логистики. Удачи в вашем… исследовании." Тон его голоса не изменился. В нем не было ни пожелания удачи, ни подозрения. Только протокол.
Эвелин вышла из кабинета, чувствуя одновременно облегчение и удушье. Она получила разрешение. Она могла ехать на север. Но Система будет следить за каждым ее шагом. Путешествие к Молчанию начиналось под неусыпным оком говорящего на языке цифр Большого Брата.
