– И вот к такому социально чуждому элементу мы направляем наших тимуровцев, – ахнул знакомый голос.
– Помолчите, Галина Подлинична! – повысила голос директриса.
– Павлинична я!
– Прошу прощения! Оговорилась, со всеми случается! Только тимуровцы из вашего класса посещали погибшую! Можно было б и проконтролировать, куда дети ходят, с кем общаются!
Раздался звонок. Гавлина Подлинична едва не прибив дверью Ингу, выскочила от директора. Борман вышел следом. Удалился и Лось, зацепившись ногами за стул в приемной. Инга осторожно заглянула в директорскую. Лина растерянно терла лоб, глядя в окно. Отсюда тоже хорошо просматривалось черное пятно на месте бывшей Первой Строительной, 13.
– Чего тебе Инга? Вспомнила что-то важное? – заметила девочку директор.
– Нет. Попросить хотела.
– Что попросить?
– Можно мы с третьим звеном выступим перед школой. Сказку покажем. «Гуси-лебеди».
– Сказку? Можно, Инга. Займитесь со своим звеном лучше сказкой.
– Нужно будет порепетировать на школьной сцене. Можно?
– Ну, конечно же, можно, моя хорошая…
– Репетиции наши помнишь? – прервал молчание Илья.
– Еще бы! – Инга рассмеялась.
Репетиции на школьной сцене, куда их пустили репетировать по распоряжению директора, проходили на едином дыхании! После Первой Строительной, пожара и милиции они буквально за два дня умудрились соорудить реквизит, из чего Бог послал, смастерить речку с печкой и костюм яблони для Володи Фоменко, выучить роли и наспех создать хореографию, которой Ингу ещё никто не учил. Несмотря на то, что неуклюжий Сеня, всякий раз пересекая по диагонали школьную сцену, выпускал из потного кулака собственное «крыло», а Ромка вынужден был перепрыгивать через падающий под ноги платок, сказка удалась. Вся школа то затихала, при виде коварной бабы-яги, играющей со Славиком серебряными яблочками, то хохотала до упаду над мальчишками, а потом многократно заставляла всех выходить на поклон к зрителям.
– Не поверишь, я каждый раз перед выступлениями чуть не умирала от волнения!
– Чего это ты-то чуть не умирала? Я вот, например, до сих пор свою роль помню: «Выпей моего киселька, Машенька…» – рассмеялся Илья, – А хочешь, прокачу на кабриолете?
– У тебя кабриолет?
– Ну да. Пусть простит меня отец Александр, но без техники мне никак!
– Не сегодня.
– Значит, до завтра?
Пришлось соглашаться.
– На этом же месте?
– Нет, конечно. Кабриолета в храме они точно не потерпят! – улыбнулся Илья.
Бывшие школьные товарищи обменялись телефонами и распрощались. Всю дорогу до самого дома Инга улыбалась, вспоминая то Сеню с платком, то бабу-ягу – Костика – еще одного пионера из третьего звена. Доведись ей сейчас ставить древнюю сказку-триллер на профессиональной сцене, она б накидала концепцию, основные тезисы. Мол, «не оставляйте детей без присмотра» или «помощь придет, если верить в удачу». Потом продумала бы, где и как расставить основные акценты… Тогда все тезисы, концепция и акценты возникали сами собой, благодаря детской самоотверженности, с которой они раз за разом спасали Иванушку-Славика от злой старухи…
Мечты, выторгованные ими в детстве у бабки Аделаиды, продолжали сбываться. Правда, не совсем так, как мечталось. Вот и кабриолет оказался не красным, а черным, а восседал за рулём не одноклассник Сережка, а маленький Илья. Причем, не маленький, а внушительный такой дядечка ростом под метр девяносто в чёрном одеянии послушника. Весь двор, с детства не замечавший за Ингой признаков легкомыслия, изумлённо проводил десятком пар глаз блестящий автомобиль. Катались по улицам не спеша. Несколько раз проехали мимо своей старенькой школы. Свернули к многоэтажкам, взметнувшимся к небу на месте бывшей Первой Строительной.
