Я восторгаюсь, становлюсь вдруг, нем!
И плакать хочется и хочется смеяться!
А грудь готова разорваться —
От чувств, которым тесно в ней!
Не грусть свирели – радость флейты мне милей.
Сварливый, всеми недовольный Пан,
Давно, гордыней, обуян!
Ведь как-никак, но он же бог!
Без разницы, – хорош ли, плох?..
Безнадёжно махнув рукой, Герион всё так же напролом через рощу спешит в сторону реки. Когда шум, поднятый им, стихает, нимфа Эритрида возвращается к Гермесу.
Эритрида (недовольно):
Урод, противный, Герион!
Фу, до чего же безобразен и несносен он!
Из нас, из нимф никто, одна лишь Стэлла…
Однажды ненароком подсмотрела…
Из чувства любопытства… так случилось…
Как вместе с ним она резвилась.
И так была растеряна и так удивлена?!
Представь их вместе. Он и красавица она?!
А своенравный неуклюжий Герион?!
Покорнее ягненка он,
Тогда со Стэллою казался.
Едва дышал, едва касался…
Забавно, глупо и смешно!
Нет! Мне, понять, такое не дано.
Огромный, Герион, и нимфа Стэлла?!
Что в нем она нашла, узнать бы я хотела?
Гермес (целуя Эритриду):
Такое, даже нам, богам, понять бывает сложно.
А, чаще, просто невозможно.
Краса полей цветущих и лугов
Могла б собою покорять богов?!
И надо же пренебрегла «небесным» и выбрала земное?!
А главное кого? Сокровище, какое?! (смеётся)
Дивятся все вокруг на это чудо.
Но мне их осуждать не хочется. Не буду.
Нимфа Ио в кругу своих подруг.
На зелёном лугу под флейту Марсия танцует хоровод нимф. Они веселы и беззаботны. Натанцевавшись вволю, нимфы рассаживаются в тени старого ветвистого дуба. Среди своих подруг находится и Ио.
Нимфа Юленга:
Скажи нам, Ио, твой супруг…
Он знает, что ты, у подруг,
Так, часто время коротаешь?
С нами резвишься, отдыхаешь?
А дом ваш пуст, тебя там нет?
Нимфа Лаэла:
Да! Если только не секрет.
Что Аргус говорит когда,
Не знает, где ты?
Ио (пренебрежительно):
Вот беда…
Муж тоже должен понимать:
Жена – не стол и не кровать!
И не очаг она, и не посуда!
И не лекарство от ночного зуда!
Лаэла:
Зачем ты вышла замуж, непонятно?!
Раз тебе с нами быть приятно?!
И дни и ночи коротать?!
Чем мог тебя очаровать,
Твой Аргус, твой супруг?!
Ведь ты тогда забыла про подруг.
Забыла и луга, и рощи у реки,
Мы все тебе вдруг стали далеки.
Юленга:
Ты, говоришь, что будто бы любила…
А может быть, свою любовь придумала? Вообразила?
Порою наши чувства, только наважденье.
И, мы, идём у них на поводу, пока не осенит нас просветленье.
Ио (в смущенном неудовольствии):
То время я с трудом уже припоминаю.
Как давний сон. Тогда блуждая
По рощам, что на склонах гор,
Встречая нимф, своих сестер,
Лаская оленят игривых
И прячась от сатиров похотливых:
Жила беспечно, как мы все.
И вот однажды ранним утром, когда трава еще в росе,
А Эос только веки приоткрыла.
Я в сонной роще за рекой бродила.
И вдруг увидела просторный и красивый грот,
Подумала, там кто-нибудь живет?!
Из чувства любопытства заглянула.
Оно же меня дальше подтолкнуло.
Я сделала один, второй и третий шаг…
В том гроте Аргус спал. Был совершенно наг.
Конечно, пламя ночника едва-едва светило.
Но красота его лица так поразила
Меня. А также то, что было ниже…
Я подошла к нему поближе…
И тут мохнатая рука меж ног моих скользнула!
Я, вскрикнула, и что есть силы, пнула,
Того, кто сзади меня был!
Он взвизгнул, дико завопил!
Я оглянулась и увидела сатира.
Рогатая, лохматая, проныра:
Решил, что может мною овладеть.
Теперь был вынужден жалеть.
Моя нога нечаянно, невольно,
Его лягнула в то, что непристойно…
