Я проглатываю страх и одной ногой ступаю на теневой мост. Он меня держит. Потом второй ногой. Руками я цепляюсь за теневые перила. Голова кружится: частью от радостного волнения, частью от ужаса, и картинка перед глазами немного плывёт.
Одна нога, потом другая. Смотреть только вперёд.
На полпути через расщелину помимо топота копыт я слышу громкие голоса. Сердце замирает в груди.
– Иди! – торопит Дара, и я совершаю ошибку – смотрю вниз.
Всё тело мгновенно каменеет. Глубина неимоверная. Далеко внизу по камням и упавшим брёвнам бежит вода; пенистая лента, сверкающая в лунном свете.
Дара вопит мне прямо в ухо:
– Эммелина! Они идут!
Я закрываю глаза, чтобы не видеть бездны и успокоить колотящийся пульс. И затем сломя голову пробегаю остаток моста. На другой стороне я спотыкаюсь и падаю на колени в траву.
Топот копыт становится всё громче, смешивается с ржанием лошадей. Взмахом руки я разбиваю на части мост и отправляю ночные тени обратно на свои места.
– Спасибо вам, – шепчу я разлетающимся теням и бегу под кров леса на этой стороне расщелины. Я прячусь за деревом и восстанавливаю дыхание. Топот копыт становится невыносимо громким – и вдруг резко смолкает. Мы с Дарой осторожно выглядываем из-за дерева, чтобы понять, понимают ли наши преследователи, куда мы делись.
– Их так много, – говорит Дара.
И правда. Зелёные плащи гвардейцев хорошо видны даже в ночи, они движутся по траекториям, понятным только их ходящим кругами лошадям.
– Смотри! – смеётся Дара. – Они не знают, как перейти расщелину. Они уходят обратно в лес!
Одно удовольствие смотреть, как гвардейцы разворачивают лошадей и едут дальше вдоль края расщелины. Камень падает у меня с плеч, и я издаю слабый смешок, который лопается внутри от страха, что я себя выдам.
– Они, наверное, решили, что обогнали нас.
– Значит, пока мы в безопасности. – Дара обхватывает меня за плечи, и я утопаю в родных объятиях. – Нам нужно пройти чуть дальше. Там ты сможешь отдохнуть.
Я спешу вперёд через лес. Луна светит высоко над нашими головами, и мои любимые светлячки мерцают вокруг, точно звёзды, спустившиеся с небес. Не будь я так измотана, я бы покружила в зарослях папоротника, густо растущих у подножия деревьев. Но здесь нет троп, по которым можно пройтись, и нет знакомой дороги, которая повела бы нас вперёд. От одной этой мысли я чувствую себя слабой и потерянной.
Добравшись до скопления камней насыщенно-чёрного цвета, я наконец останавливаюсь. Сегодня ночью мои ноги меня дальше не унесут. Я кутаюсь в тени и ложусь между камней на подстилку из хвойных иголок.
– Дара, как ты выглядела при жизни?
– Я едва помню. Я владела магией перевоплощения, поэтому редко была в своём истинном обличье. И это было так давно, что мне трудно что-то добавить. Циннийцы забрали у меня слишком многое.
Интересно, сколько ей было лет, какого цвета были её глаза и волосы? Она была хорошенькой, всеми любимой? Сколько людей оплакали её?
– Думаю, мы всё узнаем, – говорит Дара. – Когда ты проведёшь ритуал и вернёшь меня к жизни.
Улыбка играет у меня на губах. Дара скоро станет настоящей: только эта мысль и радует меня после побега. Мой лучший друг обретёт плоть и кровь и сможет по-настоящему участвовать в наших играх.
– Жду не дождусь, – говорю я.
Я начинаю засыпать, Дара сворачивается у меня под головой, словно подушка, и шепчет мне на ухо сказки, пока я окончательно не проваливаюсь в сон.
