София понимающе кивнула. Она встречала таких особ среди аристократок и знала, что подобным поведением чаще всего страдают не слишком счастливые женщины. Конечно, императрица наверняка не любит нетитулованных магов и простых людей, но в основе истерик явно лежит неудовлетворенность собственной жизнью.
— Кроме того, она…
— Ревнива? — София улыбнулась, вспомнив слова управляющего, и Трей хмыкнул.
— А, Бруно уже просветил. Мы это всем осторожно говорим, иначе могут быть неприятности. При ней не вздумай улыбаться его величеству — всю кровь потом выпьет. И вообще аккуратнее. Через пару дней заметишь, что все личные слуги императора — либо мужчины, либо пожилые женщины. Молодые у него надолго не задерживаются. Ему-то без разницы, кто комнаты убирает, а ее величеству не все равно. Ты молодая и…
— Я же не служанка императора, — нахмурилась София. — Я — аньян их общих детей.
— Поверь мне, — вздохнул Трей, а потом сказал нечто, от чего ее сердце замерло в испуганном воодушевлении. — Императора ты будешь видеть чаще, чем любая из его служанок.
За покоями императрицы шли покои императора, за ними — детская, рядом с ней оказалась дверь в комнату Софии. Никаких охранников здесь не было — впрочем, двери в детскую находились неподалеку, и возле них традиционно стояли навытяжку двое стражников.
— Прикладывай браслет. — Трей кивнул на панель-ключ слева от дверной ручки. — И входи. А я удаляюсь. Через час за тобой зайдут, отведут к Агате и Александру. Ну… — Сопровождающий усмехнулся. — Если они, конечно, раньше сами до тебя не доберутся. Удачи, София.
— Спасибо! — Она кивнула, и когда мужчина, развернувшись, поспешил обратно, дотронувшись браслетом до панели, толкнула дверь.
Здесь ей понравилось сразу, гораздо больше, чем в коридоре. Во-первых, потому что здесь было окно — огромное, во всю стену, а за ним — такой вид на город с высоты птичьего полета, что София согласилась бы жить тут только из-за него, даже если бы в комнате не было никакой мебели.
Но мебель была. Из светлого, практически белого дерева. У левой стены — широкая кровать, застеленная голубым покрывалом, рядом тумбочка, большой гардероб, письменный стол, комод, над ним — зеркало в простой металлической раме. А с противоположной стороны находились узкая деревянная дверь и огромный камин высотой в человеческий рост, в котором горел огонь.
София подошла ближе, протянула руки к пламени. Оно не обжигало, но грело, бросая отблески на ее ладони и стены и добавляя и без того уютной комнате еще немного уюта.
Возле окна стояли небольшой столик, два стула и два пуфа — и София, вспыхнув, почему-то представила, как они сидят здесь вчетвером: император, его дети и она. Глупости… Почему же тут? Это ее комната, а у детей есть своя, и у его величества тоже.
На столе обнаружились графин с водой и стакан, и София, налив себе немного и сделав глоток, начала разбирать сумки, которые слуга, принесший их, аккуратно поставил рядом с гардеробом.
Она справилась минут за сорок или даже меньше, а когда закончила, со вздохом опустилась на кровать. Теперь надо ждать, пока за ней зайдут…
Огонь в камине неожиданно ярко вспыхнул, заполнив собой все пространство и расцветив комнату оранжево-желтыми тонами, и почти сразу после этого, перешагнув через заграждение, оттуда вышел император.
От изумления София даже не смогла встать с кровати. Так и продолжала сидеть, вытаращив глаза и открыв рот, и глядеть, как его величество идет к ней.
