– Вода смоет не только грязь, сестра, – голос демоницы звучал как шепот ветра в листве. – Но и усталость.
Она двинулась к озеру, ее ягодицы, округлые и упругие, играли мышцами при каждом шаге. Зарг’ра наблюдала, сжимая рукоять меча, но жажда очищения перевесила. Сбросив нагрудник, она обнажила грудь с сосками, темными как обсидиан, и шрамами, пересекавшими живот словно карта забытых битв. Ее руки, сильные и иссеченные боевыми отметинами, расстегнули пояс, позволив кожаным штанам упасть на песок. Ноги, длинные и мускулистые, блестели потом, а между них, в треугольнике темных курчавых волос, скрывалась сила, не уступающая клинку. Демоница вошла в воду первой, ее спина, гибкая и покрытая татуировками в виде змеиных чешуй, исчезала под поверхностью. Зарг’ра последовала, ощущая холод воды на коже. Грязь смывалась, обнажая тело воина – каждую вену, каждый шрам, каждое напряжение мышц.
– Ты прекрасна, – демоница приблизилась, ее пальцы скользнули по бедру Зарг’ры, оставляя мурашки. – Но даже красота требует жертв.
Зарг’ра замерла. В воде у ее ног не было отражения демоницы – лишь клубок черных щупалец. Она рванулась назад, но демоница уже преобразилась: кожа лопнула, обнажив чешую, глаза стали вертикальными зрачками, а из спины вырвались крылья из костей и паутины.
– Сладкая глупышка, – зашипела демоница, ее грудь теперь была усеяна ртами с игольчатыми зубами. – Твое тело станет дверью для моего рода!
Озеро вскипело. Щупальца из воды впились в ноги Зарг’ры, таща ко дну. Она вонзила клинок в ближайшее, черная кровь брызнула, обжигая кожу. Вырвавшись, она прыгнула на демоницу, но та парировала ударом хвоста, покрытого шипами. Битва стала танцем смерти. Зарг’ра рубила щупальца, отсекая куски плоти, которые превращались в скорпионов. Демоница, смеясь, рвала ее кожу когтями, оставляя раны, из которых сочился яд. Когда Зарг’ра прижала ее к скале, демоница впилась зубами в ее плечо, но орчиха в ответ вонзила клинок ей в бок.
– Ты… не уйдешь… – захрипела демоница, ее тело начало таять, превращаясь в смолу.
Зарг’ра, падая от слабости, судорожно вцепилась в шею твари. Руна на ее клинке, активированная кровью демоницы, вспыхнула. Черная энергия хлынула в Зарг’ру, выжигая вены, но даруя силу. Она вскрикнула от боли и экстаза, чувствуя, как чужая мощь вплетается в ее плоть. Когда дым рассеялся, от демоницы осталась лишь лужа смолы. Зарг’ра стояла, дрожа, ее шрамы теперь светились тусклым багрянцем, а в глазах танцевали искры чужой магии. Озеро, лишенное иллюзии, стало лужей гниющей слизи.
– Неудачница, – проворчала она, поднимая окровавленный клинок. – Ты стала моей жертвой.
Но где-то в глубине, новая сила шептала обещания – и предупреждения. Сила демоницы пульсировала в жилах Зарг’ры, как черный прилив. Она ощущала ее каждой клеткой – холодной, липкой, живой. Ее шрамы, теперь мерцающие багровыми прожилками, чесались, будто под кожей копошились чужие мысли. Когда она сжимала кулак, воздух вокруг трещал, искривляясь волнами, а тени начинали шевелиться, словно призываемые незримой рукой. Она шла через Лес Содранных Глоток, где деревья, покрытые шрамами от древних битв, роняли листья-лезвия. Каждый шаг оставлял за ней следы черного инея. Ее грудь, все еще обнаженная после озера, блестела от пота, мышцы играли под кожей, как змеи под луной. Соски, затвердевшие от адреналина, покалывало холодом магии, а между ног, где раньше гнездилась усталость, теперь жгло странное возбуждение – смесь власти и опасности.
