Тьма во мне - страница 24

Зайдя внутрь, я увидел не библиотеку, а новую природу со своими богами, законами, вращением планет и жизнью, пусть и недоступной другим очам. Я видел ту самую природу из древних приданий, где обитали эльфы, лесные призраки, таинственными огнями заманивавшие путников в самое сердце болот. Мое воображение преобразило каждый предмет, и теперь даже книги виделись мне какими-то крылатыми созданиями, сейчас уснувшими своим зачарованным сном. Но как же легко представить, что они просыпаются и, словно стая диковинных птиц, устремляются в небо. Сколько же лет понадобилось, чтобы все их написать? И сколько же лет понадобится, чтобы все их прочесть?

Мы делали нерешительные шаги, словно боялись разбудить дракона, спящего где-то в глубине, и я видел, с каким восхищением мои друзья осматриваются вокруг. Хагамар предложил нам снять промокшую верхнюю одежду и повесить ее на высокую дубовую вешалку, стоящую возле двери, как одноногий рогатый страж. Когда плащи были развешаны, она стала похожа на дерево висельников, чем неприятно изумила меня. Одежда под плащом тоже намокла, но воздух здесь был таким сухим и теплым, что я уже начал потихоньку сохнуть. Все тепло в этом месте производили три больших камина, которые мы потом обнаружили в разных частях единой здешней стены. Я подошел к одному из них, желая убедиться, что глаза меня не обманывают. Так и есть. Камин был высоким, выше моего роста, и великолепным. Его украшала скульптура дракона, как бы зацепившегося за левый верхний угол очага, словно за кусок скалы. Пасть была разверста, крылья сложены за спиной, а длинный хвост вился по всему камину, словно дракон только что опустился на отвесную гору, завидев где-то свою добычу. Казалось, еще мгновение, и он неистовый и свободный, как сама природа, спрыгнет со своего уступа и воспарит над этим миром.

Но даже не столько красота искусной работы привлекла и удивила меня, сколько необыкновенное пламя, которое горело в камине без всяких дров. И было оно лилово-синим, как отблески заката в воде. Во втором камине, украшенном фигурками тысячи каменных ящериц, это я видел даже отсюда, горело изумрудно-золотое пламя.

– Папа, – неожиданно услышал я голос Редерика, – а нам эти книги можно читать, или они только для вас с Ториэном?

– Здесь много книг на древних языках, которые ты не сможешь понять, – ответил сыну Хагамар, – но каждый человек, стремящийся к знаниям, желанный гость в этом месте. Поэтому, да, вам всем можно смотреть и читать эти книги. Только если что-то будете брать с полок, обязательно потом ставьте на место. Это касается всех. Ториэн сегодня останется подле меня, но вы можете разойтись. Только будьте очень осторожны, книги – хрупкие создания, их легко повредить. Не обрывайте им крылья, они этого не заслужили.

– Ты говоришь так, будто они живые. – Усмехнулся Редерик.

– Душа, – серьезно пояснил Хагамар, – это чей-то животворящий посыл, записанный в виде сплетения незримых сил. А эти книги полны всякого посыла, как созидательного, так и разрушительного. Именно поэтому вы должны соблюдать осторожность. Жизнь – это не только то, что бегает, летает и ползает.

– Надо же, он совсем не жжется. Я чувствую холод. – Сказал мой брат. Он сидел на корточках возле последнего камина, и рука его по локоть ушла вглубь широкой ниши. Я подошел ближе, но не разделил его восторга. Камин этот был уже не красив, а страшен. Нет, мастерством исполнения он не то, что не уступал, но даже превосходил двух своих собратьев. Но его украшали, если такое слово здесь вообще применимо, фигуры скрюченных, корчащихся от боли и ужаса голых людей, выставивших на показ все, что только можно было выставить. Лица их были чудовищно искажены, рты раскрыты в немом крике. Скульптор изобразил их так, до неприличия, правдиво, что, глядя в эти переплетенные каменные тела, я испытывал и сострадание, и отвращение сразу. Пламя, которое горело внутри камина, было совершенно черным, но в то же время имевшим неправильное, как бы обратное свечение. Белизна превращалась в черноту, и было в этом что-то ужасно извращенное, я бы даже сказал, непристойное, словно насмешка над самой жизнью. Оттого камин этот, казался уже не камином вовсе, а сооружением куда более страшным. Наверняка, как раз об этом в народе ходили слухи. Не удивительно. Любой человек, мог принять этот чудовищный очаг за врата преисподней.