Хагамар, извинился за то, что не смог привезти мне целое море, о котором я так мечтал, зато привез его шум. Он протянул мне простенькую шкатулку, в которой я обнаружил ракушку, показавшуюся мне тогда просто огромной. Единственные ракушки, которые я знал до этого, принадлежали улиткам и были размером с ноготь. Эта же не умещалась на ладони. Она белела, как кусок известняка. Малефик сказал мне приложить ее к уху, и я, в самом деле, услышал море, которое никогда не видел. Долгое время я думал, что Хагамар своим колдовством спрятал шум внутри раковины, и думал: «Как же это море осталось там безголосое, немое?» – и думал так до тех пор, пока Хагамар не объяснил мне природу этого звука.
Раковина, которую я держал в руках сейчас, была рыжей и не умещалась в двух ладонях сразу. Вокруг ее витой спирали росло множество рогов, и я задумался, как же выглядело то существо, которому она долгое время служила домом. Наверное, не очень красиво. Не удержавшись, я поднес ее к уху и вслушался в мерный гул, доносившийся из ее нутра. Она была тяжела, но я держал и слушал, а взгляд мой считал цифры, которые тянулись вдоль спирали, нанесенной на поверхность столешницы. Они начинались с середины, и постепенно уходили к самым краям. Это была еще очень редкая в наших окрестностях восточная система исчисления, но Хагамар как-то ознакомил меня и с ней, и я помнил ее, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы заметить нестройность этой цепи. Ноль, один, один, два, три, пять, восемь, тринадцать, двадцать один, тридцать четыре, и так далее.
Я считал до тех пор, пока еще мог понимать значения символов, дальнейший счет по ним был мне уже незнаком. Но этого хватило, чтобы увидеть пробелы, которые становились тем больше, чем дальше от центра спирали они уходили.
Я был озадачен, но понимал, что здесь не может быть обыкновенной ошибки. Числа написаны так намеренно, и меня крайне заинтересовала эта головоломка. Не сразу, но глядя на спираль, затем на раковину у меня в руках, я вспомнил, как однажды Хагамар, на примере все той же подаренной мне ракушки, рассказал нам о красоте и о том, что такое подлинное совершенство. Посмотрев вокруг себя, я увидел, что меня всюду окружают спирали. Спиралью выстроены здесь стеллажи с книгами, огромной черной спиралью вращаются тучи, создающие завесу. И теперь, мне казалось, но в этом я не был уверен, что и каменные чудовища стоят вокруг башни не отдельными ярусами, а единой спиралью. Даже парящие огни под куполом, и те вращались по спирали, как собрание всех звезд небосклона, которое Хагамар тогда назвал галактикой. Великолепная сверкающая дорога, которая протягивается по ночам через все небо. Хагамар сказал, что и ракушки, и галактики имеют схожую форму, которая подчиняется единому числовому закону вот этой самой последовательности. Потом он удивил меня еще больше, показав на цветущий подсолнух, и рассказав, что его семена располагаются подобным же образом, что многие растения также служат этому единому воплощению абсолюта, и даже человеческое тело имеет в своей основе эти же самые отношения.
«Природа совершенна» – говорил он, – «И в каждом из вас есть частица божественной сути». После этого, всякий раз глядя на звезды, я думал, что, быть может, однажды моя душа, пройдя по великой небесной дороге, будет вот так же сиять среди них. Суждено ли этому случиться?
