Он был высокий, с худощавыми руками, торчащими из рукавов дорогой фирменной футболки чёрного цвета. На нем были чёрные джинсы, дополняющие такой любимый в подростковом возрасте чёрный ансамбль. Волосы, немного отросшие, были тоже тёмными. Длинный чуб закрывал лицо. Голова была опущена: он на ходу что-то набирал в своём телефоне. Антонина замерла на секунду, не зная, как представиться, и с сомнением думала, предупрежден ли он о её присутствии. Но то ли её взгляд встревожил его, то ли необычно яркий свет, бьющий в окна, с которых были сняты пыльные занавески, – он вздрогнул, заметив Антонину, и выронил от неожиданности из рук свой телефон.
– А-а-а! – только и произнёс он, наклоняясь, чтобы поднять свой драгоценный аппарат.
Антонина улыбнулась:
– Привет, меня зовут Антонина. Я буду помогать твоей маме по хозяйству, – сказала она и, заметив, что испуг в его глазах начал проходить, спросила:
– А ты, наверное, Ростислав, и это твоя комната?
Он молча кивнул.
– Знаешь, я скоро закончу, мне нужен ещё примерно час. Ты сможешь побыть немного в другой комнате, чтобы я поставила тут всё на место?
Он исподлобья осмотрелся вокруг. Ковры были сняты, диван отодвинут, компьютерный стол стоял посреди комнаты.
– Видишь ли, мама попросила сделать в этой комнате тщательную уборку и свернуть этот большой ковёр. Завтра его увезут в стирку, – как ребёнку поясняла всё Антонина и, посмотрев в его мрачное лицо, спросила:
– Подождёшь?
Он снова молча кивнул и, сильно сутулясь, вышел.
– Да-а-а, – про себя удивлялась Антонина, – ни «здрасьте», ни «до свидания». Деточки пошли…
И вдруг, что-то вспомнив, громко сказала, подойдя ближе к двери:
– Ростислав! Мама просила передать тебе, что она для тебя супчик сготовила, на плите стоит…
В ответ снова было лишь гробовое молчание. Антонина покачала головой, и снова принялась за уборку.
Через час, поставив всё на место и оставив в комнате идеальную чистоту, она зашла в гостиную, где сидел Ростислав. Она хотела сказать, что его комната свободна. Подойдя к двери большого зала, где, как она слышала, он находился, она увидела, что он сидит в кресле у большого телевизора в наушниках. На экране носились ужасающего вида монстры, кроша всех и вся на своём пути. Вокруг кресла валялось несколько пачек из-под чипсов. Антонина молча отошла и, зайдя на кухню, заглянула в кастрюлю. К ароматному супчику с домашней курочкой никто даже не притронулся.
В восемь вечера Антонина, доделав часть намеченной на сегодня работы, вышла на улицу, чтобы вытряхнуть входной коврик. На улице было прохладно и свежо, и уже смеркалось. Выбив пыль из коврика, она повернула к дому, но на несколько минут замерла, поражённая вечерней красотой. Отсюда, с пригорка, открывался потрясающий вид. Далеко к горизонту уходили зеленеющие поля озимых, и в лучах почти скрывшегося красного солнечного диска они отливали каким-то фантастическим цветом.
– Здравствуйте! – услышала вдруг Антонина чей-то громкий голос, и от неожиданности вздрогнула.
Повернувшись, она увидела пожилую приятную женщину в коричневом плаще и розовом платочке, завязанном узелком под подбородком.
– Здравствуйте! – вежливо сказала Антонина, и зашла в подъезд.
Женщина, тяжело переваливаясь, как уточка, засеменила за ней.
– А вы откуда? Что-то я вас раньше здесь у нас не видела! Приехали ль к кому? – засыпала она Антонину вопросами, громко дыша ей вслед.
