По лицу Тони бежали слезы, и она уже собиралась выйти из машины, но Ирине не терпелось узнать, что было дальше.
– Однажды она одна без меня поехала на вызов в деревню. А шофёр один у нас такой лихач был..! Весна ударила ранняя, гололёд… Через полчаса поднимают другую бригаду на аварию, я тоже еду… И понимаете… – Антонина вдруг горько заплакала. – Мой друг, мой соратник, с которой я ещё час назад шутила и смеялась…, и я… держу её шапку с… – дальше она уже не могла говорить. Глухие рыдания сотрясали всё её тело и душу. Казалось, что она сейчас снова на месте аварии, и всё не может выпустить из рук бездыханное тело своей подруги.
Немного успокоившись, она продолжила, всхлипывая:
– Муж её, тоже врач талантливый, каких мало, не смог это пережить и запил. Её родители забрали их пятилетнюю дочь к себе, пока он в себя не придёт. А он так и не пришел… Запил по-чёрному, и через пару лет сам умер от цирроза, и девчонка круглой сиротой осталась… Город весь тогда стенал. Помните?
Ирина отрицательно покачала головой.
– Нет, не помню… – холодно сказала она. – Но что такое авария, я знаю не понаслышке… Мама у меня вот так же погибла… Мне десять было, брату пять… Удар в её сторону пришёлся, все выжили, а она погибла. Потом нам говорили, что если бы она не пристёгнутая была, то просто вылетела бы из окна и живая бы осталась, – она тяжело вздохнула, но в ледяном взгляде её не было слёз. – Батя, спасибо ему, вырастил нас, не бросил, и баб не пошёл искать, а ведь молодой мужик остался. Он всегда говорил: «Разве будет вас чужая женщина так любить, как мать? А если нет, я голыми руками её задавлю». Поэтому и не женился. На такого отца молиться нужно… Он, представляете, до сих пор корову держит, и мне помогает, то банку молока, то мёда привезёт. Придёт ко мне домой, холодильник пустой откроет, матюгнётся и уйдёт. А на следующий день кур нарубит, молоко в сметану, сметану в масло набьёт и полные сумки тащит. Вот такой у меня батя! Я его до безумия люблю, а он меня. И характер я сильный от него унаследовала… Может благодаря ему я и бизнес смогла начать… Батя, конечно, грубый очень, а мама доброй была. Будь она живая, я бы, наверное, не такая стальная была, более женственная что ли?
Муж часто мне говорит, что я мужик в юбке, – она засмеялась, но смех её быстро оборвался, она снова вздохнула. – Мне так её не хватает… И я, как за руль села, не пристёгиваюсь никогда! Ни-ког-да!
Повисла пауза. Антонине было очень жаль эту женщину, до сих пор чувствовавшую себя сиротой.
– Но на моей практике ремень безопасности чаще спасал людей, чем губил, – заботливо заметила она. – Хотя авария – это всегда непредсказуемо. Меня гибель Ларисы так подкосила, что я долго в себя прийти не могла, месяц на больничном пробыла. У меня ведь тоже уже дочь маленькая. И я как представила, что она сиротой останется, кому нужна? Вот и решила уволиться.
А потом соседке моей помощь понадобилась, они с мужем бывшие начальники с хлебозавода, люди очень интеллигентные, у неё тяжелый артрит, вот и попросила она меня однажды о помощи: «ты ведь пока без работы, а деньги нужны». Вот так стала я у них работать. Люди приятные и очень благодарные, – говоря о них, Антонина улыбнулась.
– Сейчас они на юге у сына. Если всё хорошо будет, то и переберутся туда, климат для суставов там, говорят полезный. А зарабатываю я на уборке домов даже больше, чем на «Скорой», и каждый раз радуюсь, что на этой моей работе никто не умирает.
