Гаррет открыл рот, чтобы что-то сказать, но Саймон его опередил:
– Давненько не виделись, да? – мягко произнес он, делая шаг поближе, но в этой мягкости скрывалось что-то неприятное и настораживающее. – Ты, должно быть, удивлен… Уверен, даже не сразу вспомнил меня, но… я был в городе и подумал, что тебе стоит узнать кое-что. О прошлом.
Саймон скользнул взглядом по офису и, кивнув на дверь, добавил:
– Наедине.
Сказано все было, на первый взгляд, небрежно, но в словах звучало нечто настойчивое, почти требовательное. Гаррет почувствовал, как внутри что-то сжалось, но он заставил себя кивнуть. Прошлое. Напоминание о нём прозвучало резко, как приказ.
Вейл заметил его замешательство и еле заметно усмехнулся.
– Надеюсь, ты не забыл Итана? – спросил он, не сводя с него глаз.
– Итан… – повторил Гаррет имя друга, и от волнения голос его прервался. Озвученное, оно словно острое лезвие полосонуло по замершему от удивления сознанию.
– Что ты хочешь сказать, вспомнив о нем? – враждебно спросил он, недовольно посмотрев на незваного гостя.
– Ты ведь никогда не забывал про Итана, не так ли? – не требуя ответа, сказал тот, и в его глазах блеснула странная смесь боли и презрения.
Гаррет сглотнул, чувствуя, как его всего окатило холодом. Имя Итана повисло в воздухе, как незримая тень, оживляя воспоминания, которые он предпочел бы забыть.
– Зачем ты здесь, Саймон? – поинтересовался он, пытаясь вложить в голос твёрдость духа, которую на самом деле не испытывал.
Вейл, не отрывая взгляда, оперся руками на край стола, затем наклонился вперед так, что их лица оказались почти на одном уровне. Его глаза горели странным блеском, как у человека, который знает что-то такое, что может взорвать его жизнь, не оставив в ней камня на камне.
– Есть вещи, Гарри, которые трудно объяснить, – произнес он, понизив голос, чтобы никто из присутствующих в офисе не услышал его. – Помнишь тот дом? Как бы ты не вытеснял его из памяти, он все равно нашел тебя во сне и продолжает звать. Всё это время. И не оставит тебя в покое. Никогда.
Гаррет заметил, как пальцы Саймона невольно сжались в кулак, словно от воспоминаний, которые с трудом сдерживал, и вдруг понял, что он не просто говорит о прошлом, а как бы намекает, что что-то изменилось здесь и сейчас.
– К чему ты клонишь, Вейл? Хочешь сказать, что дом как-то связан с тем, что случилось с Итаном? – от волнения Гаррет даже не узнал собственного голоса, настолько он показался ему чужим.
Саймон склонил голову набок, и в его глазах мелькнуло что-то непредсказуемое.
– Всё это связано. Не только с Итаном, Гаррет. С тобой тоже. Ты не задумывался, почему эти сны начали появляться сейчас? Почему дом преследует тебя, ждёт, когда ты откроешь ту самую таинственную дверь?
Гаррет почувствовал, как внутри него растет паника, но Саймон продолжил, не щадя его:
– Тот дом… он зовёт тебя, Гарри. Если ты не вернешься туда, он найдет способ сам вернуться в твою жизнь. И этот раз будет последним.
Саймон наклонился ближе, и в пространстве между ними возникло какое-то ощущение еле заметного движения, будто тени, живущие в заброшенном доме и сопровождающие Вейла, притаились в ожидании.
– Ты ведь никогда не забывал про Итана, не так ли? Я знаю, ты думаешь, что всё осталось в прошлом, что кошмары, которые преследуют тебя во сне, – просто отголоски давно минувших дней, – его голос понизился до шепота, и Гаррет поймал себя на том, что его дыхание участилось. – Но это далеко не так, Гарри. Некоторые двери, однажды открывшиеся, не закрываются, пока в них не войдут. И дверь, которую ты приоткрыл во сне, нужно открыть до конца и узнать, что за ней скрывается.
