Он не общался с Кайлом с тех пор, как покинул Криксайд. Даже на похороны отца не приехал. Не смог пересилить себя.
Гаррет смотрел на экран телефона, и воспоминания, словно прорвав плотину времени, нахлынули на него. Они были яркими и тревожными и, возвратив его в прошлое, восстановили картины жизни в родительском доме после необъяснимого исчезновения друга.
После того, как пропал Итан, отношения в его семье между ним и родителями сильно изменились. Отец и мать, напуганные произошедшим, старались делать вид, что всё в порядке, но тревога за него, младшего сына, терзала их, проявляясь в как в словах, так и действиях.
Он в то время болезненно переживал, что его друг бесследно пропал, и никто не мог объяснить, куда он делся. Следователь высказал удобное для него предположение, что Итан просто сбежал из дома, как это свойственно подросткам в его возрасте: на приключения, мол, потянуло. Но ни он, Гаррет, ни родители Итана не верили в это. Однако их возражения услышаны не были, и вскоре дело Итана Уилсона было переведено в категорию «холодных дел», по которому, как объяснил следователь, расследование может быть возобновлено в любой момент, если появятся новые свидетельства или информация. Но в течение трех лет, последовавших за исчезновением, они так не появились.
Однако жизнь самого Гаррета сильно изменилась. Его родители, обеспокоенные произошедшим событием, начали сверх всякой меры заботиться о нем. И эта чрезмерная забота стала для него настоящей удавкой, ограничением свободы, к которой он привык ранее.
Отец стал чаще ему звонить, даже если в этом не было никакой причины или особой необходимости. Просто, чтобы услышать его голос и убедиться, что с ним всё в порядке. Мать каждый раз, когда он приходил домой, пыталась скрыть свою тревогу излишним вниманием.
Он на каждом шагу чувствовал, что его родители постоянно настороже, и это вызывало у него смешанные чувства: с одной стороны, он был благодарен им за заботу, с другой – было тяжело от осознания того, что исчезновение друга так сильно повлияло на их жизнь. Он повсеместно ощущал давление и контроль их стороны, которые мешали ему жить своей жизнью. Каждый его шаг теперь был под их под пристальным наблюдением, и это вызывало у него чувство удушья и желание вырваться из-под этой невыносимой опеки.
Едва собираясь выйти из дома, мать неизменно спрашивала: «Ты куда?», и, получив ответ, тут же требовательно уточняла: «Когда вернёшься?» Он чувствовал, как внутри него поднимается протест. Но тогда и представить не мог, что это было лишь начало.
Ему было сложно привыкнуть к тому, что родители теперь воспринимали каждый его выход на улицу как потенциальный риск. Раньше он мог часами играть с Итаном и одноклассниками там, где им вздумается, спокойно задерживаться после школы, летом уходить из дома и возвращаться в любое время, но после исчезновения друга это стало невозможно. Мать и отец установили для него невидимые границы, боясь, что с ним может случиться то же, что и с Итаном. Если он не возвращался домой к указанному времени, всегда заставал мать в слезах, а отца недовольно нахмуренным и с осуждением смотрящего на него.
С каждым днем он все больше ощущал, что его жизнь превращается в череду ограничений, постоянного наблюдения и беспокойства, которые пробуждали в нем неистребимую жажду свободы и мечту вырваться из этих нестерпимых оков. И хотя они убеждали, что ведут себя так из любви и желания оградить его от опасностей, его отношение к родительскому контролю с каждым днем становилось все более сложным и противоречивым.
