Но тут же возникало еще множество вопросов. Почему сестра Констанс помогла мне снова стать призраком? Ведь не поторопись она, и мой дух отправился бы в Стэмфорд за Мартином. Почему помогла Тони, напоив его отваром из дракона? Так или иначе, аббатиса легко могла помешать нашему путешествию во Францию. И, наверняка, должна была. Но почему-то не помешала. Может, вопреки злой дьявольской воле, в ней еще осталось что-то светлое, то, что сопротивлялось тьме из последних сил?
Мать Алиенора вошла в покои в сопровождении той самой девочки, которую привез опекун. Я знала, что до принятия монашеского пострига ей предстояло еще долгое время жить в обители в качестве послушницы, но ее уже переодели в монашеский балахон. Вот только голову вместо апостольника покрывала обычная темная накидка. Я отскочила в дальний угол и замерла там, словно меня могли увидеть.
Получив какие-то непонятные мне наставления на окситанском, послушница склонила голову и поцеловала аббатисе руку, а потом помогла ей раздеться и лечь в постель. Взяв свечу, она сказала что-то, наверно, пожелала спокойной ночи, и вышла.
- В общем зале холодно и дурно пахнет? – насмешливо спросила мать Алиенора, отворачиваясь к стене. – Можешь остаться здесь, ты мне не мешаешь. Только, пожалуйста, не думай слишком громко, я хочу спать.
Думать «шепотом» я уже научилась. Для этого надо было обходиться без эмоций и не адресовать свои мысли кому-то конкретному. Направлять далеко в мировое пространство. Я лениво перекатывала их, перебирала, словно обточенные морем камешки на пляже – гладкие, округлые. Пока не попалось нечто, похожее на колючего морского ежа.
Почему сестра Констанс должна была помешать мне попасть в Овернь? Ведь она знала, что кольца Сияния больше нет, а значит, я не смогу вернуться обратно. Поэтому мое – или наше с Тони – путешествие во Фьё было изначально бессмысленным и не представляющим для ее хозяина никакой опасности. Но она убедила меня, что необходимо перебраться в тело Мартина, - только чтобы убрать подальше от Рэтби, от другого мира. А потом так натурально удивилась, увидев нас с Тони. И сделала вид, что это удивление связано с нашим появлением на день раньше срока.
Наверняка я чего-то не знала или не понимала, и поэтому все мои рассуждения были похожи на башню из мусора, которая шаталась и в любой момент могла развалиться. Одно не стыковалось с другим, другое противоречило третьему. Или?..
Или все же здесь есть что-то такое, что может все исправить. Каким бы невероятным это ни казалось.
_______________
*«Авеста» - собрание священных текстов зороастрийцев на особом, более нигде не зафиксированном языке, созданном на основе древнеиранского диалекта второй половины II тыс. до н. э.
** Гаты (авест. gāθå «песнопения») - наиболее значимая и почитаемая часть Авесты, представляющая собой семнадцать гимнов пророка Заратуштры, обращенных к единому Богу-Творцу Ахура Мазде
7. Глава 7. Драконье золото
Собака как будто понимала, что ее хотят оставить, и жалась к Джереми, жалобно повизгивая.
- Пойдем, девочка, пойдем, - уговаривал Питер, чувствуя себя последней сволочью.
Дракон поднял голову и посмотрел на него с немым укором. И вопросом.
- Нам надо уехать далеко, - Питер не выдержал этого взгляда и начал сбивчиво объяснять: – У собаки нет документов. И… прости, но у нас почти нет денег. Твои хозяева случайно оказались в другом мире. И смогут вернуться только через год. Мы не можем бросить тебя одного, понимаешь? Мы оставим собаку в деревне. Кто-нибудь наверняка возьмет ее к себе. Или хотя бы позвонит в приют. Я надеюсь, здесь есть собачьи приюты? Есть? Ну вот… А когда Лора и Ирвин вернутся, они смогут ее забрать. Или мы сами ее заберем, когда поедем обратно.
