– Встречу?
– Да. Мы благотворительная организация «Друг человека»[11]. – Он указал на логотип, вышитый на его толстовке: собака рядом с человеком в инвалидном кресле. – Мы обучаем собак для помощи инвалидам. Вам это интересно?
Он повторил вопрос. Я подняла голову и с удивлением осознала, что он обращается лично ко мне. Обычно ко мне обращаются через маму, говоря что-то вроде: «Она сегодня так хорошо выглядит!»
– Я не знаю, – ответила я. Внутренний голос негодовал. «Конечно, тебе интересно! Скажи ему, что тебе интересно!»
Лицо мужчины смягчилось.
– Стюарт Харрис. Исполнительный директор. – Он пожал маме руку. – Приятно познакомиться, миссис…
– Брукс.
– А вы?.. – обратился он ко мне, поскольку я забыла представиться.
– Кас, – пробормотала я.
– Простите, как? – Он был такой высокий, что ему пришлось наклониться ко мне, чтобы расслышать, что я говорю. Потом он слегка постучал пальцем по своему уху. – Со слухом беда. В моем-то возрасте.
Он лукавил: ему было не больше сорока пяти.
– Кас, – повторила я. Во рту у меня была пустыня Сахара.
– Смотрите, – сказал Стюарт, отводя нас от двери в другой угол приемной. – Вообще нам запрещено проводить посторонних людей на тренировки. Но если вы пообещаете вести себя как мышки, то я разрешу вам посмотреть на щенков постарше.
Он аккуратно приоткрыл дверь.
– Эти ребята уже на продвинутом курсе тренировок, – гордо объявил Стюарт.
И снова мое сердце екнуло, только щенки уже были намного крупнее, но все такие же подвижные. В комнате было шесть собак, и каждая со своим тренером.
Мы расположились в углу, где стояли шкаф для хранения документов и стол с компьютером. Комната выглядела очень просто: серый пол, белые стены.
– Необходимо, чтобы комната выглядела как можно проще, – сказал Стюарт. – Чтобы ничто не отвлекало наших маленьких героев. Что вы делаете? – прошептал он.
Мама чистила сиденье своего стула, отвлекая собак и тренеров звоном золотых браслетов.
– Стряхиваю собачью шерсть, – сказала она. – У меня от нее сыпь.
– У вас аллергия на собак? – удивился Стюарт.
– Сядь уже, мама, – взмолилась я.
Она последний раз провела рукой по сиденью, прежде чем опуститься на него. Сделала она это с таким видом, будто под ней была плита с раскаленными шипами.
Стюарт наклонился ко мне.
– Как видите, большинство наших подопечных – представители породы ретриверов, но у нас также есть гибриды пуделей и лабрадоров.
Он указал на черного лабрадудля с голубыми глазами и потрясающей кудрявой шерстью. Тот поднял с пола связку ключей и отнес своему тренеру, девушке, которая сидела в инвалидном кресле. Я обратила внимание на то, что все тренеры были молодыми женщинами, и все они были одеты в сиреневые футболки и синие джинсы.
Стюарт сказал нам, что в этой комнате мы видим щенков в возрасте от четырнадцати до девятнадцати месяцев.
– Мы стараемся начинать тренировать наших щенков с семи недель от роду. Чем раньше мы начинаем, тем лучше. Они очень быстро учатся, схватывают все на лету. Они впитывают знания и навыки, как губка.
Я с восторгом наблюдаю, как лабрадор шоколадного цвета бережно снимает перчатку с руки тренера.
– Умница! – сказала она, когда перчатка повисла в его зубах. Довольный собой щенок положил ее на колени тренера и завилял хвостом в ожидании угощения.
Другой лабрадор стоял у стиральной машины в углу комнаты и открывал ее дверцу лапой, за что получал поощрение в виде кусочка морковки.
