– Очень важно всегда поощрять их за хорошо сделанную работу, – сказал Стюарт. – Наши собаки не роботы и не рабы. Они не будут ничего делать, если не захотят. Но когда они найдут своего хозяина, то они сделают для него абсолютно все. Их любовь безусловна.
Мы с мамой наблюдали за щенком, который находился ближе всего к нам. Он сидел перед белым мусорным ведром с педалью.
– Что это за порода?
– Голдендудель.
– Какой дудль, простите?
– Голдендудль. Гибрид пуделя и золотистого ретривера. Пудели – очень умные собаки, – добавил он шепотом, будто раскрывал нам секретную информацию.
У тренера этого щенка было какое-то щелкающее устройство, которое она пускала в ход, когда ее подопечный делал все правильно. Но как только он пытался открыть крышку ведра зубами, тренер переставала щелкать. Щенок свалился на бок и подставил ей пузико, однако хозяйка не приласкала его, отчего тот очень расстроился. Мне казалось, что он уже давно не может решить эту задачку с ведром. Наконец он сел, наклонил голову набок и поставил лапу рядом с педалью. Тренер немедленно его похвалила, дала морковку и пощелкала устройством. Наконец щенок снова занес лапу и поставил ее на педаль, открывая таким образом ведро под бурные аплодисменты своего тренера, меня и моей мамы.
– Ух ты! Мам, это потрясающе!
– Жаль, что я не могу твоего отца так натренировать.
– Наши собаки учатся делать разные удивительные вещи, – заверил нас Стюарт. – Они помогают своим хозяевам одеваться и раздеваться, умеют пользоваться лифтом, знают, что делать в экстренной ситуации… Но главная их задача не в этом, – сказал он, глядя на меня. – Когда люди приходят к нам за помощью, они бледные, часто страдают от лишнего веса и погружены в депрессию, взгляд их безжизненный. – Он слегка прищурил глаза. – Но, когда они привязываются к собаке – возможно, это прозвучит глупо, – они начинают жить заново.
Вдруг до меня донеслось поскуливание – щенок посередине комнаты явно скучал. К его ярко-красному ошейнику был пристегнут поводок, который крепился к небольшому крючку в стене. Когда я помахала щенку рукой, он завилял хвостом и попытался подойти ко мне, хотя из-за поводка ушел он недалеко.
– Секунду, – сказал Стюарт, вскакивая со стула и подходя к щенку. – Тикет![12] Сидеть! Скоро и до тебя дойдет очередь. Вот так, молодец.
Стюарт вернулся к нам с мамой.
– Этот щенок как заводной. Шестнадцать месяцев, а уже такой озорник.
Тикет был лабрадором с шерстью медово-золотистого оттенка.
Он продолжал скулить и лаять.
– Мне кажется, он хочет что-то тебе сказать, Кассандра.
– Мне?
Стюарт подошел к Тикету, отстегнул поводок, и в следующую секунду щенок запрыгнул мне на колени. Я засмеялась, испытав непередаваемую радость. Стюарт извинился перед тренерами за то, что мы отвлекаем их, но одна из девушек-тренеров с любопытством наблюдала за нами.
– Тикет, познакомься. Это Кас. – Стюарт познакомил нас, как будто мы пришли на свидание вслепую.
Я протянула руку к щенку и пощекотала его подбородок.
– Привет, Тикет! Ты хороший песик? Да-да-да, ты хороший!
У него были мягкие шелковистые уши, гладкая шерсть и блестящие хитрые глаза. Он подпрыгнул и наградил меня влажным поцелуем в щеку.
– Кас, неизвестно, где побывал его язык, – заметила мама, но замолчала, поймав суровый взгляд Стюарта.
– Тикет! Замечательное имя. И ты такой симпатяга! – Я взяла его морду в обе руки и поцеловала его кожаный нос. Надо было брать с собой сумку побольше. Тогда я смогла бы незаметно увезти его домой. Никто бы и не заметил пропажу одного щенка.
