Вова делает еще одну медленную затяжку, его взгляд впивается в моё лицо, словно он хочет найти подвох.
— Если ты действительно делаешь это для нас, почему бы не привлекаешь других ребят? Например, своего твой тестя? — Он усмехается над словами, нажимая на болевую мозоль. — Герман Авзалин может быть опозорен, но он всё еще пользуется уважением на своей стороне города. Ты будешь работать с ним?
Я чувствую, как моя челюсть напрягается, мышцы дёргаются от усилий, которые требуются, чтобы оставаться спокойным. Мои руки сжимаются под столом, когда его слова рассекают воздух.
Герман Авзалин.
Предатель.
— Никогда, — шиплю я, слово разрезает воздух, словно лезвие. — Он позор нашего воровского мира. Я не работаю с людьми, которые нарушают наш кодекс.
— Кодекс? — Вова выпускает еще одно кольцо дыма, его глаза блестят от удовольствия.
— Лозовой, если я правильно помню, у тебя свой принцип: когда кто-то пытается украсть то, что принадлежит тебе, ты отрезаешь ему руки, ноги и гарантируешь, что он больше никогда не попытается взять твоё. Но с ним ты этого не сделал, не так ли? Вместо этого ты женился на его дочери. Для остального мира вы теперь партнёры и родственники.
Он терзает открытую рану, и он это знает.
Правда в том, что в нашем мире брак между двумя семьями рассматривается как укрепление связей. Знак единства.
Но это не так. Не в моём случае. Я наклоняюсь вперед, встречаюсь взглядом с Вовой, мой голос низкий и опасный.
— Я женился на его дочери не для того, чтобы что-то укрепить. Я женился на ней, чтобы уничтожить его. Я взял единственное, что имеет значение для Германа Авзалина. Его дочь теперь моя. И когда он умрет, некому будет унаследовать его империю.
Я вижу проблеск понимания в их глазах, когда до них доходит. Речь идет не о партнерстве.
Речь идет об уничтожении.
— Признаюсь, я этого не ожидал. — Стас усмехается, в его голосе слышится восхищение. — Забрать единственное, что его волнует? Это жестоко, даже для тебя, Лозовой. Умно. Безжалостно.
— А я-то думал, что ты размяк с этой женитьбой, потерял былую хватку, — Вова откидывается назад, делает последнюю затяжку сигары, прежде чем потушить её о край моего стола. — Он замолкает, улыбка дергает его губы. — Но я в деле. Было бы глупо сказать «нет», учитывая твоё новое... влияние.
Я позволяю медленной хищной улыбке расползтись по моему лицу.
Я получил то, чего хотел.
Не будь свадьбы, Вова боролся бы со мной изо всех сил, а Стас стоял в стороне, наблюдая, куда подует ветер.
Но сейчас? Теперь, когда дочь Авзалина у меня под контролем, когда весь мир верит, что я в сговоре с её отцом, у меня все карты на руках.
Они думают, что объединяются со мной ради власти.
Они не понимают, что они всего лишь пешки в моей игре.
И как только Германа Авзалина не станет, вся его империя достанется мне. Никто не посмеет бросить мне вызов.
Игра еще не окончена. Она только началась.
