Терри несдержанно растянулся в улыбке и очень быстро поднялся по ступенькам. Лохматый гигантский пёс был таким хорошим, что хотелось его обнять и очень долго не отпускать, но мальчик лишь погладил Снежа по длинной пушистой шерсти и по лохматой, слегка кудрявой морде. В ответ пёс свалил нового знакомого с ног и принялся лизать горячим шершавым языком.
Терри смеялся как чокнутый, издавая невообразимые звуки, даже похрюкивая от удовольствия. С его одежды слетали сухие, подгоревшие на летнем солнце травинки и частички колосьев, собранные в поле, когда они вместе с Оскаром забавлялись, разгоняя прыгающих беспечных птиц.
Тут уже не сдержалась и Юна, маленькая хозяйка любвеобильного пса: она сползла с кресла и начала медленно оттаскивать Снежа, захлёбываясь в звонком смехе. Терри стало ещё приятнее, когда кто-то слегка надавил ему на лопатки. Они смеялись, наполняя улицу радостью, заряжая друг друга искрящимся счастьем. Им были нипочём гнетущие облака и другие дикие вещи, постоянно пугающие взрослых. Хотя не так давно и сам Терри столкнулся с настоящим приведением…
***
Последнее время известный виртуозный скрипач Роквелл, так и не покинувший загадочный Лютевилль, не находил себе места.
И дело было не в том, что интуиция привела его в безопасное место и он переживал о судьбах исчезнувших людей, в частности, многочисленных друзей, живших в разных городах. Его мучали навязчивые мысли, какие-то беспричинные страхи, настроения не было, заниматься скрипкой много, как раньше, не хотелось. И в высоком бокале музыканта всё чаще и чаще появлялась бордовая жидкость, удовлетворяющая его примитивные желания. Роскошный, для всех желанный, мистер Роквелл был отвергнут очаровательной Куклой, а Малин, внучкой графа Бьёрна Сёндергора, он насытился слишком быстро. Даже беспорядочных лёгких связей ему не хотелось. Он был сам не свой.
Накинув длинный кафтан с восточным экзотическим рисунком, музыкант вышел из старинного дома, что был расположен на центральной улице города, где всегда было шумно и весело, и зашёл в местную кофейню.
– О-о-о, мистер Роквелл, чего изволите? – спросила пышная дама в прилежно выглаженной белоснежной форме и машинально улыбнулась. Так добрая мамочка улыбается детишкам на ночь, потому что не увидит их до утра.
Мистер Роквелл сделал вид, что не заметил её улыбки.
– Ой, да вы похожи на кита, выброшенного на берег, – не успокаивалась пышная дама.
– И много ли вы видели китов, позвольте спросить? – сдержанно задал вопрос музыкант и указал на выпечку пальцем.
– Ни одного, – удручённо ответила Изольда и стала стучать по металлическим круглым клавишам с цифрами расписного кассового аппарата.
Там, в кафетерии «Плохая девчонка», длинноволосый блондин выпил залпом кофе и тут же зажевал его закрученным ароматным круассаном. Хрустящая корочка приятно растаяла во рту. Он практически оттолкнул прижавшуюся к нему якобы случайно незнакомку и выбежал на улицу, закатив глаза. Они не давали проходу всюду. И Роквеллу становилось тесно в Лютевилле. Вот только бежать куда-то сейчас не было смысла. Как, впрочем, и планировать что-либо на ближайшее время.
Музыканту почему-то вспомнился тот самый день – день приезда в Лютевилль. И жирная крыса, перебегающая дорогу перед каретой… Побродив по городу, Роквелл вернулся домой, выпил крепкого чаю из старинной золочёной посуды и помузицировал целых три часа, что за последнее время стало редкостью. А после принялся долго-долго писать письмо, скрупулёзно подбирая слова. Письмо, которое, по его мнению, отправится «в никуда», он закрепил сургучной печатью и передал импресарио Элфи Нэшу, чтобы тот переслал написанное в кинокомпанию «Лисий Хвост». Маэстро как чувствовал, что до адресата письмо дойдёт не скоро. В кинокомпании уже висел замок и совсем свежая вывеска «Кинокомпания „Лисий хвост“ временно не работает», но пока этого никто не знал. Не знал об этом и почтальон Даффи, которому ещё даже не попал в руки тонкий конверт с таинственным посланием.
