Начало темнеть, и Рок поспешил на встречу с Криусом и Ливием, с которыми играл в карты на весеннем балу. Ему хотелось подробнее расспросить их про Куклу Кенну. Слышали ли о ней что-нибудь они?
Однако, едва встретившись с Роквеллом взглядом, Криус сразу всё понял и был весьма раздосадован, потому что преследовал схожую цель. Стоя у аттракционов в недоумении, он уже осознал, что лишь потеряет время на встрече, которое ему хотелось бы потратить на что-то другое. Несмотря на это, расслабившись, Криус поплёлся вместе с остальными в тир, чтобы хоть как-то развеяться, тем более что времени до закрытия оставалось совсем немного. О Кукле никто не слышал. А Ливий даже не подозревал о тайной встрече брата с актрисой до появления красного тумана.
Теперь Криус намеревался узнать больше не только о женщине, которая была старше его и нравилась брату, Роквеллу и вообще большей половине мужского населения города. Он собирался больше узнать и об этом загадочном мужчине – мистере Люте, имеющем невероятную силу. О, эту силу Криус видел в действии в день города – в тот самый роковой день, когда они стояли у берега, перегоняя ветер. Именно в тот момент, а не на балу, он заметил, как Кенна сгорала от взгляда Люта, но… ничего не сказал. Криус не знал ни домашнего адреса Куклы, ни тем более места, где проживает этот загадочный господин. Но нужно было что-то предпринимать, и нужно было защитить город…
Впрочем, кое-что Криус всё же узнал: Кенна устояла перед всеми обожаемым скрипачом, что ему очень польстило. Вокруг них в полумраке проплыли мыльные пузыри, подсвеченные круглыми лампочками, украшающими павильоны. Роквелл взял в руки выданное ему ружьё и прицелился.
***
Итак, первая неделя для обособленного портового городка Лютевилля прошла в привычной обстановке. Волны продолжали биться об берег, звёзды – сиять на причудливом небосклоне, а прекрасная чубарая пони – жевать на поле траву, взмахивая симпатичной гривой.
Вторая повлекла за собой первые волнения. Даже фонарщик в вечернее время забывал зажечь несколько фонарей, из-за чего перевернулась карета, ехавшая в замок Смоггибург. По счастливой случайности в ней никого не оказалось, а кучер отделался лёгкими ссадинами.
К началу третьей недели жители города отбросили некоторые дела в сторону и засуетились. Потому что, помимо исчезновения людей в других городах, в Лютевилле снова стали происходить лютые вещи – необычные убийства. Казалось, друг с другом они не были связаны ни схожим почерком, ни выбором типа жертв. У них была одна общая черта – чрезвычайная жестокость.
В вересковой пустоши уже было найдено тело фотографа Бэлфоера Росса. Свисающая кожа с торчащего, будто обглоданного мяса, оторванного кусками от костей сорокалетнего мужчины, была обмотана в толстый кокон серых нитей толстой паутины, полностью пропитавшейся кровью. С челюстью мистера Бэлфоера тоже было не всё в порядке, но в кровавом месиве, которое представляло собой место преступления, невозможно было установить, что именно. Безнадёжно разбитый фотоаппарат покрылся тонким слоем инея, а некоторые его части блестели под янтарными лучами смелого солнца. «Интересно, какой был последний отпечаток памяти фотографа?» – задавался вопросом любопытный детектив Вилкинс. Он, как обычно, приехал без приглашения и, вглядываясь в накрытое тело через пенсне, пытался выведать у полицейских детали…
