– Воронцова, ты меня вообще слушаешь?! – повысил голос шеф, а я невольно вздрогнула. Ой! Кажется, я немножко увлеклась, мысленно распиная Кита.
– Конечно, Ярик, – смиренно кивнула я, изображая овечку. Этот образ мне никогда не удавался, и насмешливый взгляд режиссера это только подтвердил. Вот только продолжить экзекуцию ему помешали. На пороге появился Андрей.
– Ребята, я все понимаю, у вас тут воспитательный процесс в разгаре…
– Именно! – чуть не взвизгнул Ярик, а я пожалела, что не собака – тогда бы я могла прижать уши в голове.
– Но я как бы домой собираюсь, а тут попросили передать Еве цветы. Кажется, несмотря на все косяки, моя прекрасная партнерша все-таки успела кого-то сразить, – и он нахально подмигнул мне, протягивая мне нежный букет. Я почувствовала знакомый до боли запах гиацинтов и почувствовала, как закружилась голова. Нет, этого просто не может быть.
– Почему гиацинты? – удивленно спросила я много лет назад. Я обожала запах этих прекрасных цветов, так напоминающих мне сирень. Вот только я с ними впервые познакомилась только, когда Никита подарил их мне после студенческого спектакля. Пряный аромат кружил голову, как и парень, который шел со мной.
– Чтобы у тебя не было поводов обвинить меня в отсутствии фантазии, – насмешливо ответил Кит. Он всегда был таким – веселым, слегка саркастичным, довольно колким. Но отчего-то только в его присутствии я чувствовала себя собой в полной мере. Не той, кем меня хотели видеть родители или преподаватели, или даже друзья. Нет. Я была настоящей Евсенией Воронцовой с дурацким полным именем, которое мама почему-то считала изысканным. А ненавидела и всегда завидовала Янке – Янина звучит куда лучше. Но с ним мне было все равно. Я оставалась собой, могла не прятать эмоции и всегда реагировать искренне. Даже если реакция могла быть неправильной. У нас даже ругаться не получалось. Стоило мне только высказать недовольство чем-то, как Косинский мгновенно решал проблему.
– В отсутствии фантазии? Это тебе точно не грозит, – я рассмеялась и, остановившись посреди аллеи, приподнялась на цыпочки и поцеловала парня. И мне тогда было совершенно плевать, кто нас может увидеть. Хотя мысль рассказать обо всем сестре меня не оставляла, но мне хотелось побольше побыть вдвоем. Счастье любит тишину.
А Кит только и рад поддаваться на мои провокации. Тот букет гиацинтов слегка помялся во время поцелуя, но Косинский исправился и исправно продолжал дарить мне эти прекрасные цветы. Вот только снова и снова их постигала та же участь.
– Ева? С тобой точно все в порядке?
Я вздрогнула и поймала себя на том, что в задумчивости провожу по головкам цветов, вспоминая. Как же это все мучительно больно! Словно по живому резать.
– Ева? Ты побледнела, – это уже Андрей. – С цветами что-то не так?
Ох, Андрюшка, если бы только знал. Впрочем, будем откровенны. Он всегда относился ко мне как к младшей сестренке, поэтому слишком велика вероятность, что даритель тут же получил бы по морде. Практически ни за что. Потому что это все мои бредни. Никита Косинский больше никогда в жизни не подарит мне цветов. И не посмотрит на меня так, как смотрел раньше.
– Все так, – выдавила из себя с трудом. – Все так, как надо. Как и должно идти. А цветы… Случайность. Просто случайность.
Кого я сейчас убеждала? Их или саму себя? Спорный вопрос. Вот только одно было ясно точно. Бессонная ночь мне гарантирована. Я сама с большим удовольствием покопаюсь в собственных кошмарах.
