Было серое, с холодной росой, осеннее утро. Хлопнула на разъезженной пружине дверь в подъезд, и во дворе показалась худощавая, в голубой «толстовке» и чёрных линялых джинсах, фигура Вильмоша. Студент, как обычно, направил свои стопы к станции метро, а Андраш уже пристроился рядом. Чуть вырвавшись вперёд, он прошептал таинственно:
– Это правда, что ты – гомик?.. Я дал бы тебе…
Последнюю фразу он произнёс, томно застонав на вдохе – так девки Жолтана имитировали оргазм. Одна из них, длинноногая Эржбет, жила как раз рядом. Ей предстояло появиться в поле зрения студента, как только тот почувствует, что уже не может нормально жить, когда он начнёт задыхаться от страха, что его самого изнасилуют. Андраш ухмыльнулся: это ещё не всё, что ожидает Вильмоша – с его приставаний к Эржбет всё только начнётся. Этот, якобы единственный, путь к спасению мужского достоинства являлся для студента заведомо гибельным. Андрашу же Жолтан намекнул, то есть фактически пообещал, что Эржбет станет первой девушкой, которая пустит его в свою постель.
Вильмош, однако, лишь фыркнул что-то в ответ на его шёпот и пошёл дальше.
В последующие дни дело, казалось, стронулось с места – будущий археолог явно заметил Эржбет и начал оказывать ей знаки внимания. Та, как и положено, принимала их с двусмысленными ответами, стремясь поддерживать в поклоннике огонь – и одновременно удерживала его на расстоянии.
Когда парень и девушка обменялись номерами сотовых телефонов, Андраш позволил злорадной улыбке посетить собственное лицо. Теперь ему предстояло сообщить обо всём Эркелю; Эржбет также должна была регулярно докладывать всё своему сутенёру, но в таких делах, как учил опыт, необходим строгий контроль. Если проституток не держать на коротком поводке, те быстро разбегутся – неоднократно талдычил ему Жолтан. Андраш, гордясь доверенной ему ответственной ролью, заторопился к боссу.
Два поворота налево, переход через проезжую часть узкой улочки с односторонним движением – и вот уже видны выкрашенные в серый цвет стальные двери, ведущие в хорошо знакомый подвал. Заметив, что навесного замка нет, Андраш приободрился – вероятно, ему посчастливилось застать Жолтана во время утренней тренировки.
Он спустился по бетонным ступеням в затхлое, освещаемое единственной лампочкой в картонном абажуре, помещение. Ударив в висевшую у входа боксёрскую грушу, мальчик приблизился к Эркелю. Тот как раз сидел на скамейке, оборудованной станком для штанги. После короткого обмена приветствиями он сделал очередной поход; Андраш страховал. Когда руки Жолтана задрожали, и он с натужным усилием, громко выдыхая, заканчивал последний в серии, шестой повтор, Андраш пропустил кончики пальцев под гриф, готовый в любой момент подсобить. Тем не менее, нужды в этом не возникло.
Эркель сел на лавке; могучая грудь его тяжело вздымалась. Пот мелкими капельками стекал по бычьей шее, огромные бицепсы перекатывались под намокшей футболкой, пока он размахивал и тряс руками, стремясь расслабиться. Андраш, поморщившись от запаха застарелого пота, буквально пропитавшего неотапливаемое помещение, вдруг подумал: вонь эта возникла и в результате его трудов. И, разумеется, Жолтана…
Усилием воли он вызвал злость, чтобы преодолеть гомосексуальное влечение – и даже несколько раз ударил, как его учили, по боксёрскому мешку. Получилось не очень – видимо, он не мог заставить себя чувствовать себя злость по отношению к Жолтану.
