– Прошу прощенья, уважаемая, – не удержался я. – А как Вы себя после смерти чувствуете? Или это был речевой оборот?
– И совсем не оборот, – обиделась она. – Натурально померла! Да только Язя меня в дом занесла и на лавку затащила. Может, зелье свое варить какое из моих останков собиралась, а может опыты лабораторные ставить по бессмертию. Этого не ведаю. Да только этот негодяй через лавку, где я лежала, возьми и перепрыгни.
Чернявая Звяга подняла подол, и из-под него, гремя золотой цепью, вылез черный котяра. Один конец цепи был закреплен на кошачьем ошейнике, а другой заканчивался золотым браслетом на изящной щиколотке барышни.
– Вот этот самый кот и есть. Язин. Курдушем кличут. Через мертвого если прыгнет, тот волкодлаком делается. Оборотнем и опойцем. На цепи при себе держу от греха подальше с тех пор как Баба-Язя померла. Её больше как Бабу-Ягу знали, но это неправильное имя. Правильное – Язя, Яозя – "Я-Ото-Змея". Речка в Москве в честь нее называлась, Яуза. Не слыхал?
– А волкодлаки оборотни и опойцы – это, извиняюсь, кто? – Спросил я слегка настороженно.
– Волкодлаки, волкулаки, вовкуны – это оборотни. Ты заходи потом, я тебе подробно расскажу. А коротко – либо колдуны, принимающие облик зверей, либо простые люди, на которых наложено заклятье. Но у вторых, как правило, посмертное. А опойца – кровосос.
Выпустив облачко дыма, Карачей поинтересовался:
– Милая Звяга, я могу продолжать?
– Да, прощенья просим…
– Я не буду сейчас рассказывать очень уж подробно, скажу только, что и я, и мой батюшка относились к Язе с большой симпатией. Она не была злобной по своей сути, скорее, безразличной. Ей одинаково легко было поднять «Коровью смерть» или вызвать дождь в засуху. И все её поступки шли от настроения. Она не ставила высоких целей, не стремилась изменить мир к лучшему или свалить его в выгребную яму. И те, кто встречал ее с открытым сердцем, никогда не были ей обижены. Вон хоть Вадита (мундштук кальяна указал на коренастого мужика с шальными глазами) спроси. Он тебе много про нее рассказать может. Не была Язя злобной. Было в ней всего намешано, но мерзости не было. Поэтому, когда при Советах ее погубили, для нас была большая утрата.
– А как же такую могучую победить смогли?
– Да как и батю моего, Князя Карачуна, его еще Кащеем называли: атомным зарядом в Семипалатинске. С пятидесятых годов там нашего брата в пыль рассеивают…
–Так Вы – Карачей Кащеевич?
– Нет, – засмеялся дед. – Я незаконнорождённый. Байстрюк. Мне отчество не положено. Но вот, что я хочу сказать тебе: Язя очень помогала нам, Имеющим Силу. Еще до прихода Рюриковичей на Русь, она дала таким, как мы, бессмертие (относительное конечно), практически уравняв нас с богами. И мы можем дать бессмертие ей. Вернуть долг.
– Каким образом?
– При Советской власти, а именно в 1949 году, Язя пустилась по пути саморазрушения. Кокаин, морфий, алкоголь… Или скучно ей стало, или эксперимент над собой ставила. Так вот, эти твои спички она изготовила и накачала Силой, чтобы в помутнённом рассудке не натворить бед. Перед загулом она ставила блок на свои магические действия и могла творить чудеса только при помощи этих спичек, а действовали они только когда она была в трезвом уме.
– Но мы пользовались спичками в состоянии алкогольного опьянения…
– Но при этом Язя-то не была пьяна?
– Ну да.
– Спички у неё действительно похитили. Кто знает, сколько в том детском фильме правды? Во всяком случае, начертанная литера «Я» на крышке – точно не «Я самый великий волшебник». Это первая буква ее имени. Но главное не в этом. Главное в коробке! Язя матрицировала в него свою дублированную сущность. И мы можем её воскресить. Возможно.
