Через три дня состоялся первый выход – "птенцы гнезда Аркадьевичева" показали себя с лучшей стороны: не отсвечивали, не перечили, таскали всё, что надо, быстро и ловко, а двое юных техников и вовсе умудрились чуть ли не мимоходом продублировать пару линий связи, грамотно их замаскировав подручным мусором, в изобилии валявшимся по окрестностям: один короткими перебежками пробегал небольшие отрезки от укрытия к укрытию, второй, через небольшие промежутки времени, бежал следом и закидывал в два слоя провод мусором… Семён Аркадьевич, конечно, потом сумерках прошёлся и подправил кое-где маскировку – то кусками асфальта привалил мусор полегче, то яркие куски пластика, местами выложенные чёткой линией, заменил на что-то серое и неприметное, но в целом остался доволен.
… Беда пришла откуда не ждали: маленькая Оля, всеобщая любимица и дитё с большущими добрыми глазами, чем-то отравилась. Первое время, "чтобы не доставлять неудобств", стоически молчала, сжимая маленькие кулачки и старательно выполняя свои немудрёные обязанности, но попалась на глаза Оксане Петровне, светилу медицины в пятом или шестом поколении.
– А ну-ка, милёнок, иди сюда… – Позвала Петровна Олю. Та сделала пару робких шагов и… Упала.
Убежище захлестнула волна паники: все запасы медикаментов, вся медецинская литература – всё было изучено и пересмотрено. Из соседних укрытий почти сразу прибыла помощь – все, кто имел медицинский опыт. Но почти без толку: Оля потихоньку угасала, предпринимаемые усилия лишь немного продлевали её время в сознании, но облегчения не приносили. Наконец похудевшая и осунувшаяся Оксана Петровна нашла Аркадьевича и протянула ему замысловатое название, написанное вопреки представлениям о работниках медицины, каллиграфическим почерком.
– Сём, у нас дня три – не больше. Олечке нужно это лекарство – оно…
– Можешь не объяснять, Оксан, – остановил её бывший военный. – Моё дело несложное, я – начальник автомата, а не медик. Надо – достанем.
Карта района была давно разбита на квадраты, все склады, аптеки и магазины были отмечены. На неё же были нанесены и маршруты зондер-команд и сведения о замеченных бандах мародёров. Поисковики разбились на двойки и пошли по координатам…
На протяжении всего рассказа Гастелло, лениво ковыряясь во внутренностях главаря бандитов своим огромным клювом, иногда многозначительно на меня поглядывал – практически, сверлил попеременно то левым, то правым глазом. Сначала я не придавал этому значения, но потом, спохватившись, достал пачку с антибиотиком из аптечки, которую мне любезно подарил Мизгирь.
– Оно?
– Оно! – Поражённо выдохнул старый филолог. – Боже мой, какая удача! Идём!..
– Подожди-ка, отец, – остановил я его. – Ты сказал, что вас в поиск отправили двойками. Где твой напарник?
– Его звали Александр, – старик сжал кулаки в сильном душевном волнении, в глазах блеснули слёзы. – Его звали Сашкой… Нас когда эти заметили, он сказал, что если его начнут мучить, то он может проболтаться про убежище и тогда нам всем несдобровать. Я сразу и не понял, а он зайцем выскочил в сторону, попытался увести их за собой. Когда его стали нагонять и крикнули, чтобы он остановился, Сашка схватил камень и побежал прямо на главного. Тот достал обрез, засмеялся – и выстрелил. А потом ещё раз. Зачем?
Старик говорил всё глуше и тише, а я не перебивал, понимая, что если эти переживания не выйдут наружу сейчас, они останутся и будут точить его изнутри, чтобы свести в могилу раньше срока.
