Тополь - страница 30

– Даже если бы это было так, тебе вряд ли бы удалось это разглядеть, друг мой, – улыбнулся он. – Ты хорошо спишь?

– Как убитый. Вот только один сон привязался в последнее время.

– О чем он?

– Это из детства… впрочем, пустяки.

– Пустяки? Напротив, Арф. Я бы не назвал пустячным ни одно воспоминание о мальчишеских годах. Детство – почва, из которой восходят наши дела, мечты и страхи. Помнишь случай с сыном свечника?

– Да, но это не самый радостный пример.

– Ему свернули нос качельным бревном. Это произошло в игре ненароком, но бедняге от этого было не легче. Виновники скрылись с места со свистом стрелы, мы хотели поймать их, но тут же махнули рукой. Я порвал рубаху и смог крепко перевязать раненную голову. Кровотечение было очень сильным, к тому же из красного месива промеж глаз торчала оголенная кость. Но самым тяжелым было то, что он орал. Орал так жутко, как не доводилось ранее слышать нам обоим. Около ста шагов мы тащили его вдвоем. Он извивался от боли, и это было не просто. Потом нас заметили крестьяне, ехавшие с торга. В ущерб своему времени они повернули обратно. Когда мы миновали крепостную стену, ты спрыгнул и побежал за лекарем. Я остался с бедолагой вплоть до дома. Свечник прибежал, причитая, ему уже сказали, в чем дело. Он бегал вокруг сына, не зная, что предпринять. Жена свечника хотела снять повязку и промыть рану. Я строго воспретил им. Во-первых, они бы только повредили сыну, во-вторых, они повредили бы и себе, когда увидели бы, что там. Теперь они заметили мое присутствие. Свечник набросился на меня. Он начал трясти меня за плечи, сначала почему-то решив, что виновник – я. Я уверил его, что он ошибается, но не назвал имена мальчиков, сделавших это, хотя мы знали их. Тут, наконец, появился ты с лекарем и толпой зевак. Ты увел его родителей и долго говорил с ними о чем-то, пока врачеватель возился с хрящами, пытаясь слепить осколки, а парнишка продолжал орать. До сих пор не представляю, как тебе удалось, но они свыклись с произошедшим. С тех пор так и продолжилось: я лечу тела, а ты – души.

– А тех мальчиков, – прибавил Бран, – мы заставили сознаться самим. Ратуша присудила их родителям выплатить свечнику триста монет. Вместе мы могли многое.

– Но многое смогли и по отдельности, – перебил я Брана, пользуясь случаем вернуться к предыдущему разговору. – Смотрю, ты обзавелся собственным дворцом.

– Для этого пришлось поработать. Мой отец, как ты знаешь, был лентяем и неудачником. (Голос верховного лекаря не дрогнул ни на миг, произнося это). Он не сделал ничего, чтобы умножить успех деда, и своими делами преуспел лишь в осквернении его памяти. Как я уже сказал, то, что лечение – мое будущее ремесло, я осознал еще в детстве. Но отец и не думал способствовать моему становлению во врачевании. Он ненавидел свой труд и не владел им по-настоящему, поэтому любые разговоры о лекарском деле в свободное время выводили его из себя. Мне пришлось уйти из дому и стать помощником одного из его соперников. Поначалу я врачевал мелких ремесленников, знатные горожане, сильно уважавшие моего деда, столь же сильно не уважали отца, и свое разочарование в нем распространили на меня. Говоришь, у тебя нет трудностей со сном, а для меня возможность спать целую ночь, – редкая удача. Человеческое нутро – хрупкая вещица, Арф, и, что наиболее паршиво, в темное время суток оно имеет обыкновение портиться чаще всего. В те первые годы мне множество раз приходилось пробираться к лежанке больного в метель на ощупь. Я зашивал раны и вправлял суставы при дохлом свечении лучинки. Но однажды мне удалось сделать так, чтобы она сменилась лучшими лампами. Дочь Брохвела страдала приступами удушья, и владыка пригласил из соседней земли известного врачевателя. По дороге к дому правителя этот знаменитый целитель неожиданно спохватился, что не имеет при себе щипцов. В тот самый день недужная стала сильно задыхаться. Чтобы не терять времени, он решил приобрести их у ближайшего местного лекаря. Им оказался я. Едва пришелец переступил мой порог, в моей голове сложился замысел. Иноземец, по счастью, был довольно моложав. Я объяснил, что оставил нужный предмет на чердаке, где занимался опытами. Время было позднее, и я попросил его забраться со мной – с двумя светцами