– Тёть Рай, – начала мама, – скажи, а Игорихины ещё живут в Рыбацком? Помнишь, дядя Женя с тётей Ирой?
– Конечно помню! – Женечки уже нет. Его два года назад не стало. А Ирочка живёт. Мы с ней иногда созваниваемся. У неё недавно внучка родилась, Лерочка.
– Они же живут прям рядом с тем домом, куда письмо адресовано. В справочной нам информацию не дали, но может тётя Ира помнит. Они же там всегда жили – предположила мама.
– А ты думаешь они их помнят? – засомневался папа.
– Ой, Игорюша, да ты что! – махнула рукой тётя Рая. – Если жили, то конечно помнят. Там же все друг у друга на виду были.
– Ну тогда завтра попытаем удачу – радостно сказал отец, – авось повезёт!
После ужина родители разобрали чемоданы и отправили Борьку мыться. Честно говоря, он ни капельки не устал, и совсем не хотел спать. Мама постелила ему на диванчике, а сами родители легли на полуторке.
Борька не мог уснуть. Его переполняли чувства. Всё смешалось. Он заранее для себя снова выдумывал ситуации, и представлял, как нужно поступить в той или иной.
«Вот допустим, мы найдем эту женщину. Отдадим ей письмо. А что делать, если ей станет от него плохо с сердцем? Как Герке? Нужно, наверно, сначала разузнать всё об этом младшем офицере! Ну точно! Так сказать, подготовить почву. Выяснить, что да как. Посмотреть, как она будет реагировать на него. В конце концов, может это просто хороший знакомый ей писал. Некому было писать, вот и писал. Когда далеко от дома, всякое бывает! Хотя… нет. Там же четыре «Х» нарисовано. А так делали только для очень близких людей. Может это и не невеста вовсе, а сестра его была? Хм. об этом я не думал. Но эти крестики…
Так Борька и уснул. Не найдя правильного ответа на свои вопросы. Тихо и мирно засопел. А за окном вместе с ним засыпал уставший от этого дня город на Неве.
Утро наступило как-то скоро. Или так показалось Борьке. В любом случае, из-за смены часовых поясов, он не сразу понял – выспался он или нет. Но так как впереди такое важное событие, Борька быстро взбодрился, умылся, запихал в себя завтрак, приготовленный тётей Раей, и побежал одеваться.
Уже через час они звонили в дверь маминой знакомой, тёти Иры.
– Ой, Лорачка! – обрадовалась, открыв дверь пожилая женщина, небольшого роста, с аккуратно уложенными каштановыми волосами и очками в черной роговой оправе. На вид ей было лет семьдесят.
– Здравствуйте тётя Ира! – мама обняла её и поцеловала в щёку. – Знакомьтесь, это мои мужчины – Игорь и Боря.
– Здрасьте – одновременно выговорили Борька с отцом. В этот миг они будто были два мальчишки, которых привели на смотрины к маме на работу.
– Ну какие красавцы! Чего ж стоите, клуша я старая! Ну ка, проходите ко мне! Женщина завела их через длинный коридор, в котором вдоль стен стояли шкафы с книгами. В квартире пахло затхлостью и старостью. Так показалось Борьке. Он оглядел мебель и комнату, убедившись, что похоже, так оно и есть. Всё сплошь уставлено старыми-старыми шифоньерами и комодами, а на полу и на стенах располагались какие-то очень интересные ковры. На трельяже у окна Борька увидел рамки со старинными фотографиями. Явно дореволюционными, так как на некоторых из них был изображён мужчина в старорежимном костюме и стоячим воротничком.
– А мне Раиса звонит, говорит Лорачка приехала. Я даже не сразу поняла, что она про тебя. Так давно не виделись!
Тётя Ира усадила всех за стол, и настояла на чаепитии. Вообще Борька заметил одну общую черту у мамы, тёти Раи и тёти Иры. Они были уверены, что первым делом нужно накормить человека. Папа говорил, что у всех, кто пережил Блокаду обостренное чувство заботы. Им часто кажется, что человек обязательно голоден и нужно его накормить, а уж после этого вести какие-то разговоры.
