– Вот это да! – Борьке искренне понравилось новое увлечение отца.
– А то! Я тебя возьму на следующих выходных с собой, сам посмотришь, выберешь что понравится! Будешь со мной собирать?
– Само собой! – Борька обрадовался. Ему очень понравилась эта идея.
– Мам, можно с папой собирать? – Борька решил уточнить у мамы.
– Собиратели вы мои. Ну конечно можно. Убудет от нас, что ли… – ответила мама.
Борькина мама вообще поддерживала и отца, и самого Борьку во всех их увлечениях. Чем увлекалась сама мама – Борька однозначно сказать не мог.
Порой он думал, что она любит готовить. Потому что любое свободное время она что-то пекла, жарила, тушила и варила.
Виделось особое отношение к еде. Никогда в Борькином доме не выбрасывали продукты. «Из всего можно что-то приготовить!» – говорила мама. Даже яблочная кожура и лимонная цедра, оставшаяся от приготовления пирога, шла в дело. Мама добавляла их в компот или морс. К хлебу было очень уважительное отношение. Несъеденный хлеб шёл на сухари, а крошки никогда не выкидывали. Они отправлялись на корм голубям.
Борькина мама – блокадница.
Когда она была чуть старше Борьки, на нашу страну напали фашисты.
Мама тогда жила в Ленинграде, с родителями, младшими сестрой и братиком.
Однажды, мама отправила её за хлебом. Лора задержалась, и вернулась позже, принеся не одну булку, а три.
– Зачем три то? – спросила Борькина бабушка.
– Мама, там в очереди сказали, что война началась!
В тот день жизнь людей разделилась на до и после. Борькин дедушка в первый же день сам пошёл в военкомат, и уже через несколько дней был на фронте.
А потом случилась Блокада.
Мама не любила рассказывать Борьке о том, что она пережила. Лишь иногда, она плакала, когда вспоминала те страшные годы. Борька знал, что из троих детей, в живых осталась только его мама, так как она была старше и крепче. Ему и представить страшно, что она пережила тогда. Он часто думал о том, почему вообще случается такое горе и такая несправедливость. И особенно, почему она случается с детьми?
Ближе к концу Блокады, Борькину маму и бабушку эвакуировали в Новосибирск. Бабушка начала работать на заводе, который тоже перевезли из Ленинграда. Маме тогда исполнилось шестнадцать, она уже получила паспорт, закончила восьмилетку и могла пойти работать.
Потом была Победа. С фронта стали возвращаться мужья, отцы, братья. Те, кому посчастливилось остаться в живых. Борькин дедушка вернулся не сразу. После того, как мы разбили немецких фашистов, нужно было покончить с японскими. Дома он оказался только весной сорок шестого.
Можно было возвращаться обратно в Ленинград, но Борькина мама захотела остаться. Он не знал почему именно. Но думал, что ей стало тяжело вернуться туда, где ей было так страшно.
После обеда, Борька показал отцу заветную карточку.
– Смотри, правда на нашу водонапорную похожа? Борька показал мизинцем на изображение башни так, чтобы не дотрагиваться.
– Слушай, точно, – приглядевшись сказал отец, – почти что один в один.
Знаешь, что? Давай-ка я тебе сделаю конвертик из слюды, положишь в него карточку, чтобы не замарать случайно. А после уже в альбом.
– Давай! К тому же, это теперь самая классная карточка в моей коллекции.
Боря представил, как было бы классно, с мамой и папой побывать в тех странах, откуда приходят к ним эти марки и открытки.
Он никогда нигде не был, кроме своего города. Да и в городе особо смотреть было нечего. Новосибирск – совсем молодой, он чуть старше чем были бабушка с дедушкой. Но для города это разве возраст?
