Эммм… – такого ответа я не ожидал. – И что мне нужно делать?
Ничего. – Сина закатила глаза. – Идти домой. Ты же домой шел, верно?
И прежде чем я успел высказать ей свое возмущение такому дерзкому общению, она убежала, растворившись в дымке. Я пожал плечами, и пошел домой. Я же домой шел.
У самого входа в наше жилище сидел отец. Он не любил проводить время внутри, и делал это, только когда шел спать. Когда он не работал, или не ходил на собрания, на котором его все потихоньку начинали ненавидеть, то так и сидел у входа, мастерил очередную плетенку для воды, или миски для пищи. А порой ничего не делал. Думал, наверное, о своих чудачествах.
Долго пропадал. – то ли спросил, то ли сказал отец. – Нам с тобой еще заниматься сегодня, не забывай.
Что-то сегодня мне совсем неохота. Давай может сегодня пропустим? – без особой надежды спросил я
Ты пропускаешь собрания Епископа, и я тебе насчет этого ни слова не говорю. Хотя мне как раз люди постоянно об этом напоминают, высказывают…
Тебе там насчет многого высказывают. – огрызнулся я, и осекся. В последнее время я стал часто перечить отцу, и это мне самому не нравилось.
Да, правда. – спокойно ответил он. – Всякое говорят. Но не ко всему нужно прислушиваться. И уж тем более не на все нужно реагировать. Я бы не хотел пропускать наш урок.
Нет, я не могу концентрироваться сегодня. – мотнул головой я.
Тебе сегодня не обязательно концентрироваться. Достаточно слушать и слышать. Когда мы занимались с Крисой…
Не надо. Не надо о Крисе. Я согласен учиться, но давай не будем о ней говорить.
Отец запнулся, и ничего не сказал, вертя в руках незаконченную плетенку. Он был невысок, не очень силен, и вообще был не слишком выдающейся внешности. До того, как дед стал совсем плох, отец выделялся лишь неуемной энергией, и тягой ко всему непонятному. Мама говорила, что он бесчисленное количество раз ходил на край, даже уговаривал ее идти, но она не поддавалась на его уговоры. Что там на Краю делать? Потом, когда дед нас покинул, в отце что-то слегка надломилось, и энергия ушла внутрь него, выплескиваясь наружу в его уроках, сперва с Крисой, а теперь вот со мной. Он прекрасно знал, что в поселении его не любят, и начинают относиться к нему, как относились к деду. И даже хуже, потому что дед никому не докучал, никого не учил, и был просто смешным странным стариком. А отец, по мнению Епископа, сеет смуту в людях. На взрослых "учения" моего отца никакого впечатления не производят, от отца либо шарахаются, либо открыто ругают его.. А вот дети его чудные истории слушают с удовольствием, как сказки. И это очень не нравится родителям этих детей.
С недавних пор я неожиданно стал задумываться, любила ли вообще моя мама моего отца. С того самого дня, когда они стали жить вместе, когда родились мы с Крисой, и до того дня, когда мама ушла от нас не в слезах, но в ярости. Хотя она жила сейчас недалеко, в другом поселении, я с ней никогда с момента ее ухода не встречался. Раз уж решил быть с отцом, так надо быть полностью на его стороне. Я был уверен, что во всех спорах непременно нужно выбрать* одну сторону, и ни за что ее не менять.
Давай начнем с азов. Раз ты сегодня не хочешь, или не можешь концентрироваться, то пройдемся просто по тому, что тебе известно. Расскажи, что ты знаешь об устройстве жизни. – примирительным, но так ненравившимся мне учительским тоном прервал мои размышления отец.
