Читать онлайн Сергей Самохин - Тот, кто оседлал ветер

Эрен, может, хватит уже? Ты и в самом деле решил через край перепрыгнуть? В конце концов, это уже не смешно.

Ох Крис, ну только не начинай. Говоришь, как моя мама. Я бы сказал, что ты просто боишься.

Ну так скажи! – я почувствовал, как во мне медленно закипает злость, и поднялся с камня, на котором уже засиделся, потянувшись с наслаждением.

Зачем? Я ведь знаю, что это не так!

Эрен, как всегда, ловко выкрутился. Он обычно побеждал меня в словесных боях, зато я всегда побеждал его в любых других. Сейчас он забрался на наш любимый огромный камень, торчавший совсем недалеко от самого края поверхности. Ветер трепал короткие волосы моего друга, тугими сильными потоками зажмуривал его глаза. Казалось, если бы ветер дул еще чуточку сильнее, то он унес бы некрупное тело стоящего на камне подростка не то что на другой конец Вильма, а вообще за поверхность, в никуда.

Камень, на котором, широко расставив ноги, стоял Эрен, был действительно впечатляющего размера. Наверное самый большой на Вильме. Высотой он в несколько раз превышал человеческий рост, и ветер на его подветренной стороне чувствовался странно, слабее. Это нравилось девчoнкам, особенно совсем мелким – они приходили сюда, несмотря на запреты их родителей, и сидели с этой стороны, прижавшись спинами к камню, и удивленно перешептывались, чувствуя себя заговорщиками.

От камня было шагов сто до самого края, но до края обычно никто не доходил – даже самые смелые и безрассудные из нас считали это дурной приметой. Да и видеть там, если честно, было нечего: белая непрозрачная пелена окутывала все на Вильме, никогда не исчезая и никогда не растворяясь. Шагах в тридцати от наблюдающего силуэты всех предметов и людей начинали расплываться, а шагах в пятидесяти уже вообще ничего было не разглядеть в белесой дымке.

Нам с Эреном камень приглянулся с вполне практической точки зрения – он был выбран для совершения самого дальнего прыжка. Ох, если бы наши родители об этом узнали… И ладно бы еще мой отец, ему я бы все попробовал объяснить. А вот отец Эрена ничего бы и слушать не стал – моему другу всыпал бы так, что он некоторое время ходить бы не мог. A может, и мне всыпать попытался бы. Такой вариант нас с Эреном не устраивал, потому все наши цели, идеи и походы к камню держались в строжайшем секрете – кроме нас двоих о нашей идее не знал никто, даже другие ребята с нашего поселения.

Так ты что, на самом деле отказался от идеи, что ли? Не хочешь больше прыгать?

Эрен смотрел на меня сверху вниз, и спрашивал вроде бы с шутливой подначкой, но в его голосе я услышал тревогу. Я знал, что ему моя идея самого дальнего прыжка пришлась куда больше по душе, чем мне самому. Правда, когда я это понял, отступать было уже поздно. Я знал, и даже побаивался неуемной энергии своего друга – побаивался прежде всего за самого Эрена.

Слезай. Хватит уже на сегодня. – повторил я. – Ни от чего я не отказывался.

Тогда в чем дело? Это же просто вопрос подготовки, ничего больше. – Эрен наконец послушался, и стал ловко спускаться по камню вниз, почти не касаясь его руками.

Я не это имел ввиду, когда предлагал тебе тренироваться. Надо прыгать с поверхности, а не с возвышенности. Это… не знаю, нечестно, что ли. И я на самом деле думаю, что это небезопасно.

Ты же не думаешь всерьез, что меня может унести на край? Или даже через край. – хохотнул Эрен, уже почти спустившись. – Ну ты что, это же страшилки для малышей! "И тогда поднялся невиданный ветер, и подхватил маленького Мика, и унес его далеко-далеко, на самый край. И когда его нашли его родители, на самом-самом краю, он пообещал никогда-никогда больше не отходить далеко от дома".

Он так ловко спародировал голос бабушки Асории, что я невольно и сам улыбнулся, мигом представив себе всю картину: вот сидит старая Асория на пороге своего жилища, и вокруг нее, как всегда, горстка детей. Она рассказывает страшилки своим низким, чуть надтреснутым голосом, завораживающе и таинственно медленно разводит руками в воздухе, а дети слушают ее, буквально разинув рот. Слушают все, от совсем маленьких до считающих себя почти взрослыми, хотя считающие себя почти взрослыми будут потом остальным врать, что слушали "просто так, от скуки. И вообще, истории у нее неинтересные".

Что я думаю – неважно. Важно, как оно может получиться на самом деле. – пробурчал я.

А вот сейчас ты говоришь, как твой отец.

Эрен легко спрыгнул на поверхность рядом со мной, выпрямился, и повернулся к ветру спиной, повторив мою позу. Мы часто так стояли тут, боком друг к другу, упираясь спинами в непрерывный ветер, и стараясь наклониться спиной вперед так низко, что еще ниже – и упадешь. В этой мини-игре почти всегда побеждал я, хотя Эрен был поменьше и полегче.

И что? Думаешь, он не прав?

Твой отец-то? Да прав, конечно.

Эрену сейчас было лень спорить ради спора. Да и моего отца он уважал, как мне кажется. Наверное, он был одним из немногих в нашем поселке, кто его уважал.

Ты измерил свой участок? Сколько шагов? – я спросил, но знал заранее, что он не измерил. Иначе давно бы уже мне сказал.

Нет, все никак не получилось. Отец злой был, как черт. Мне из дома не вылезти было никак, зашиб бы… Все время спальню расширяли.

Да я понимаю. Это я так, чтобы ты не забыл. – Я слишком хорошо знал его отца, чтобы действительно понимать. – Ничего. Может позже получится…

Позже, всегда позже… Так тянем и тянем. – совсем грустно обронил Эрен. Я уже пожалел, что вообще спросил у него об этом замере. – Вот смотри, твой отец учит тебя. Непонятно чему, но учит. И многое тебе позволяет. И вон, от ваших тренировок ты стал сильнее всех наших в поселке, а может, даже и посильнее некоторых взрослых.

Не все так просто. – Я покачал головой, прекрасно зная, как относятся в поселке к "учению" моего отца. – И сила совсем не главное.

Ну да, ну да, легко так говорить, когда она у тебя есть. Ладно, я знаю, у вас дома тоже не небеса в безветрии. Ты сам-то у отца интересовался, что он думает насчет прыжка с камня?

Нет, не спрашивал. И не буду. Я думаю, он не одобрит, и вообще эту идею нам запретит.

Ну и ладно, тогда поступим по-моему, выясним все сами. Если хочешь, можем сперва попробовать прыгнуть не с самого верха, а чуть ниже. Например, с середины.

Да прыгали мы уже с середины вроде… Я когда тебе предлагал все это, я имел ввиду прыжок с поверхности на поверхность, ну как у всех. Просто мне кажется, что нужно лучше оттолкнуться, и правильно тело в воздухе разместить.

Вот только ты забыл добавить, что эту твою идею ты взял у отца. Но сам посуди, если прыгнуть с камня – это же намного дальше должно получиться! Помнишь, как мелкий Мик прыгнул со своего жилища, и насколько он улетел – а ведь там всего чуть меньше одного роста высоты! А тут не меньше шести ростов, а то и все семь!

Вот именно. Даже при таком ветре я не знаю, куда мы улетим. А если еще и ветер вдруг усилится…

Да ну тебя! Ну с чего бы он усилится?? Это было-то всего пару раз за все время, сколько я себя помню. А тут он тебе по заказу вдруг усилится.

А ты его мерял?

А как его измерить? – удивленно вскинул голову мой друг. Увидев, что я не отвечаю, он неопределенно махнул рукой. – Честное слово, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты и вправду струсил.

Отец говорит, что чем выше от поверхности, тем ветер сильнее. Ну, он так думает. А вдруг и вправду так? Я когда на камне стою, мне кажется, что там ветер сильнее. А весь Вильм на этом участке далеко не такой широкий, от края до края добежать можно, не сильно устав. Знать бы точно…

И что было бы, если бы ты знал точно? Ты бы знал тогда, докуда мы допрыгнем?

Нет, наверное нет… – от таких сложных и неопределенных мыслей у меня разболелась голова. Как на занятиях с отцом. – Но мне почему-то интересно. Ладно, пошли уже. Скоро нас хватятся.

Мне не хотелось еще идти домой, тем более не хотелось расставаться с Эреном. Я знал, что мы не так скоро встретимся снова – мой отец собирался взять меня с собой в другое поселение, a такой поход никогда не бывал быстрым. Я легко подпрыгнул вверх, примерно на полроста, почти не прилагая усилий, и перелетел на несколько ростов вперед. Эрен, разумеется, толкнулся серьезнее, приземлившись солидно впереди меня. Я не собирался сейчас с ним соревноваться, потому показательно прыгнул еще короче. Эрен подождал, пока я до него дошел, потом зашагал рядом, без прыжков. Ветер старательно толкал нас в спину своей неустающей силой. От камня в сторону поселения было куда удобнее и веселее прыгать, но порой мы шли пешком, чтобы спокойно поговорить, продлив то время, которое мы проводим вместе.

Эрен… Я знаю, что ты хорошо относишься к моему отцу. – неожиданно для самого себя сказал я. – Но не понимаю, почему? В смысле, все остальные…

Я знаю, что думают остальные. И для меня это не важно, если честно. А твой отец… Ну, он не такой, как все, это уж точно. И это мне нравится. И еще – он добрый, просто странный. Я в его странностях ничего плохого не вижу. С ним весело и интересно. И он явно пытается сделать из такого большого жука, как ты, настоящего человека.

Мда. Это большой вопрос, что он пытается сделать. Знаешь, я порой как будто понимаю, почему все от него шарахаются. Он иногда такое завернет, что я сам не уверен, все ли у него с головой в порядке.

Епископ вчера очень на твоего ругался. – мрачно заметил Эрен. – И деда твоего вспоминал, и сестру…

Теперь он собирается и моего отца тоже с края скинуть?

Ну, я уверен, что с твоим отцом до этого не дойдет. И деда твоего он все же не скинул. Я думаю, с твоим отцом все не настолько… – он махнул рукой, совсем как бабушка Асория, изобразив, как он полагал, неопределенность. – А вот что касается Крисы…

Не надо. – попросил я. – Не надо о ней.

Извини. Просто уже давно это было, и я думал… Ладно, меняем тему. Ты сам-то, собираешься на собрания ходить? Епископ заметил, что тебя не было последние два раза.

Надо бы сходить. – поморщился я.

Епископа я не любил и побаивался, еще с детства, и злить его точно не следовало. Его в поселке слушались все, а перечить не решался никто, кроме, пожалуй, моего отца. И дед бывал упрям, в свое время, но с дедом вообще отдельная история – он совсем сошел с ума на старости лет, и его никто всерьез не воспринимал, некоторые только жалели, как безобидного дурачка. А потом он спрыгнул с края, сам, при свидетелях. Да, Епископ его сам не сталкивал, но отец всегда говорил, что словами можно толкать куда сильнее, чем руками. Раньше я этих слов не понимал, а сейчас начинаю догадываться, о чем он.

С сестрой все было иначе, совсем иначе. Крису я обожал с нашего рождения, мы все детство возились вместе. Но вот она верила в отца так, как не верил в него никто. Возможно даже больше, чем верил он сам в себя. Этим своим доверием, этой жаждой слушать и впитывать все его теории, идеи и мысли, она провоцировала его идти в своем чудачестве все дальше и дальше. И уже было не понятно, кто из них двоих больший чудак. А потом она начала убеждать отца, что ему нужно передавать свои идеи другим людям на Вильме, учить их. Для своего возраста она была очень умна. Да только Епископ оказался не слишком расположен к чудачествам: когда Криса зашла так далеко, что стала рассказывать идеи отца (активно перемешивая их со своими собственными) местной детворе – "учить" их – ее очень быстро остановили, обвинили, и осудили всем поселением. И скинули с Края, в конце концов. Епископ всегда был тверд и непреклонен с теми, кто посягал на его силу и на его правду. “На том и стояло поселение всю свою историю, и на том оно и будет стоять” – так он сказал в тот день.