И они, обнявшись, сомкнулись устами в затяжном поцелуе…
Затем Катрин вскочила и принялась кружиться в танце. Джон любовался ею… А потом вдруг начался дождь. Влюблённые, смеясь, побежали в укрытие пышных крон… Они стояли в обнимку под высоким ветвистым деревом. Пространство озаряли вспышки молнии, сопровождаемые раскатами грозы…
Катрин, глядя на Джона, произнесла:
– Джон, ты помнишь, как мы познакомились?
– Да, я помню, – ответил Джон. – Это была река… Ты оступилась и упала в воду, а я услышал твой крик и вытащил тебя. Там было глубоко… Но если я буду тонуть, то меня спасать не нужно, – я сам себя вытащу.
Джон смотрел куда-то в пространство.
Катрин, с тревогой глядя на Джона, спросила:
– Почему ты это говоришь, Джон?
Всё окутала дымка, но сквозь неё ясен был взгляд Джона Майстона…
И опять прозвучал в её памяти голос, сопровождаемый эхом:
– Я сам себя вытащу!..
Вспышка света вырвала Катрин из воспоминаний. Она вздрогнула и осмотрелась… В комнату вошла дочь Санди.
Она вздохнула и сказала:
– Мама, а мы будем обедать? А то я уже проголодалась…
– Да, Санди, конечно будем. Сейчас я быстро приготовлю.
– Хорошо. Я буду пока у себя, – ответила Санди и ушла в детскую.
А Катрин прошла на кухню и занялась приготовлением обеда.
3. Человеческие возможности
В палате реанимации госпиталя Вирджинии всё пока оставалось по-прежнему. Джон Майстон был неподвижен, глаза его были закрыты, и никаких признаков оживления и улучшения ситуации не наблюдалось.
Внезапно приборы зафиксировали скачок кардиограммы…
Ассистентка Джейн, изменившись в лице, включила прямую связь и взволнованно сообщила:
– Мистер Грэффильд!..
– Я уже здесь, – ответил Грэффильд, заходя в кабинет.
Он закрыл дверь и подошёл к неподвижному пациенту.
– Ну, что у нас? – произнёс доктор.
И Джейн взволнованно сообщила:
– Только что кардиограф зафиксировал странную пульсацию. Такой скачок в данном состоянии больного просто необъясним…
– Так-так; посмотрим… Это уже теплее, – оживлённо произнёс Грэффильд, сосредотачиваясь.
Врач проверил приборы; затем задержал взгляд на Джоне Майстоне… Джон Майстон по-прежнему был неподвижен…
Но он явно что-то видел! И не просто видел, а действовал в этой своей непостижимой реальности, никому недоступной, но явленной ему в состоянии между жизнью и смертью как вызов Силы и дар Знания. И он продолжал существовать и мыслить в этой своей фантасмагории, лишённой привычных человеческих ощущений и прогнозируемых действий, но имевшей гораздо больший спектр возможностей, нежели обычный мир… Он, передвигался ползком по дикой пересохшей равнине. Вокруг вздымался туман. Джон изо всех сил пытался встать на ноги, но ему это не удавалось; он падал, хватая ртом воздух… Впереди него вдруг возник ослепительный фонтан чистейшей серебристой воды, он бил откуда-то из глубин этой таинственной местности… Джон сделал рывок навстречу долгожданной воде… и погрузился в её чистый поток… И внезапно он оказался один в бушующем океане… Джон кричал, но лишь грозный рёв бескрайней стихии отвечал ему… И вдруг сияющий столп света вспыхнул над умопомрачительной водной пучиной; и этот волшебный свет разлил своё сияние по всему океанскому простору…
В этот момент в палате реанимации произошёл повторный скачок кардиограммы…
– Потрясающе! – тут же отреагировал на это Ричард Грэффильд. – Похоже, в нём происходит борьба… Да, битва за жизнь…
Кардиограмма вновь затихла, превратившись в едва колеблющуюся линию… Врач напряжённо смотрел то на Майстона, то на приборы…
