– Не переживай, – криво усмехнулся Антикайнен. – То ли еще будет!
Ну да, правнуки Николаева из Панисельги в полной мере смогут оценить «партейных, евреев-агитаторов, проверяющих и надзирающих» новой формации. Где государство – там и они, чем больше государство кричит о своем величии и избранности, тем они злее. Вот уж когда, действительно, продохнуть не дают.
Павел рассказал, что рано овдовел, что сын родился, а жена в родах умерла. При этом, истекая кровью, еще успела сказать, чтобы из-под пола картошку убрали, а то от крови подпортится. Сын уже взрослый, Гражданскую войну прошел, в деревню Тулоксу ушел жить, где женился на такой же сироте, как и он сам.
– А у меня новая жена, да злыдня какая-то стала. Ест поедом.
Через двадцать три года жена отправит Павла Николаева в лес «собирать военные трофеи»: обувку с убитых финских солдат и красноармейцев, личные вещи, желательно из благородных металлов, да оружие повинтажнее. Тут-то и убьют моего (автора) прадеда, как мародера, и бросят в болото. То ли наши, то ли не наши, никто Павла Николаева не найдет – сгинет он бесследно.
Бабка действительно оказалась не вполне бабкой – обычная женщина, на которую Павел смотрел с воодушевлением и вздыхал иногда украдкой.
– Ты на зубы ей посмотри, – прошипел на ухо товарищу Тынис.
Тойво не мог себе представить, как в рот местной колдунье заглянуть, а, главное – зачем? «Пасть открой, гражданка, зубы тебе пересчитаю». Но женщина сама заулыбалась, когда Николаев объяснил суть да дело с которыми явились ко двору. С зубами у нее было все в порядке – один к одному, белые и ровные.
– Чего тебе ее зубы? – тоже прошипел Тойво.
– Так в Карелии с порченными зубами колдовать уже не могут. Сила у них колдовская в зубах, – объяснил Тынис.
– Ты, вероятно, позабыл, ради чего мы сюда пришли? – не разжимая губ, промычал Антикайнен. – Мы не головы лечить, мы следы здесь путаем.
Павел жестом позвал эстонца в сторонку и что-то ему попытался втолковать. Тот пальцем поманил Тойво.
– Чем расплачиваться будем? – спросил он.
– Как – чем? – удивился Антикайнен. – Деньгами!
Тынис, как наиболее продвинутый в вопросах с колдовством в глубинке Карелии, сокрушенно покивал головой. Он раздосадовался на самого себя: ведь знал, что чудотворцы денег не берут, потому что, считается, что дар от этого пропадает. Но и без платы никак нельзя, потому что за все надо платить – полагается так.
Нельзя в некоторых случаях, по карельским поверьям, говорить «спасибо». Например, в бане: тебе – «с легким паром», а ты в ответ – «дай господи тебе здоровья». С колдунам тоже нельзя «спасибо» отделаться, а надо пироги, сахар, заварку чая, конфеты оставлять. Иногда – рыбу или мясо. Рыбу – сига, либо лохи (красную). Мясо – лосятину, кабанину или медвежатину – лесное мясо, дикое. Только несоленое все. Соль давать нельзя, потому что соль колдуны, как правило, сами заговаривают.
Тынис сладости не любил, поэтому в его походном наборе был только хлеб, кофе, сало и лук с несколькими вываренными картофелинами. Ну, и водки бутылка на всякий пожарный случай. На счастье, у Тойво с собой была припасена головка сахару, банка сгущенного молока и кулечек монпансье – леденцов. Без пирогов, или драгоценной белой булки этого было явно маловато, но ничего другого уже не придумаешь.
– Ну, давайте чай пить, – сказала колдунья.
И заварки-то у них не было! Тойво привык по финским обычаям пить только кофе, а Тынис тем же самым кофе, круто заваренным, вправлял себе мозги, если они по причине похмелья или чего другого не могли думать и соображать.
