Традиции & авангард. Выпуск № 4 - страница 7

Катю кладут у бабушки. В доме огни притушены.

Мама качает шарфики, хочет идти в окоп.

Катя читает Пушкина. Сказки молчат и хмурятся.

Кто-то походкой папиной Катю ведёт гулять.

Кате качели хочется. Зубится ствольным улица.

Катя летит над пушками. Кате сегодня пять.

* * *

Деревья, красуясь, смотрели в озёрную воду —

В зеркальную гладь, отражавшую каждый листок.

Природа бежала навстречу не новому году,

Как реки смыкают извечные устье – исток.

А небо светилось. Смотрело на серые ливни,

На буйство цветенья, осенне-дорожную грязь.

Хотелось и мне стать немного, хоть малость, наивней —

Чтоб часть его света и в душу мою пролилась.

И я примерял – все пространства, эпохи и лица,

Но всё мне не впору, как будто с чужого плеча.

А время бежало, стремясь в направлении «тридцать»;

И каждый февраль на столе загоралась свеча.

Дороги, скрестившись, давили на острые плечи,

Ладони ловили рассветы грядущего дня,

Но каждой весной небо делало шаг мне навстречу

И, падая в озеро, краем задело меня.

Николай Коляда

Николай Коляда родился в 1957 году в селе Пресногорьковка Ленинского района Кустанайской области Казахской ССР. Учился в Свердловском театральном училище, Литературном институте. Служил в армии. Преподаёт в Екатеринбургском государственном театральном институте. Больше десяти лет возглавлял журнал «Урал». Создатель «Коляда-театра».

Драматург, режиссёр, актёр. Живёт в Екатеринбурге.

Масакра

Пьеса в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ДАРЬЯ – 40 лет

АНДРЕЙ -30 лет

В свадебном салоне на улице Луначарского, поздно вечером.

Свадебный салон на улице Луначарского. Просторный. Светлый.

Света много ещё и оттого, наверное, что весь салон заставлен манекенами с белоснежными свадебными платьями. Всё блестит фальшивыми китайскими бриллиантами.

В центре магазина стоит несколько «челночных» мешков, клетчатых.

Мешки под завязку забиты платьями, костюмами.

Среди мешков – стул, на стуле сидит ДАША.

Она в свадебном платье, на голове у неё корона с дешёвыми камешками. Даша сидит нога на ногу. Курит, пепел на пол стряхивает.

Напротив Даши стоит АНДРЕЙ.

Он в какой-то мешковатой грязной куртке из кожзаменителя, в стоптанных башмаках, в мятой кепке на голове.

Поздний вечер.

На улице время от времени, грохоча и позвякивая, пробегают запоздалые трамваи, блестят в свете уличных фонарей. Там тополя на улице – они качаются от ветра и роняют на асфальт большие жёлтые листья.

Даша и Андрей долго молчат.

ДАРЬЯ (вдруг). А вы говорите: «Мелкая речка Урал!», Василий Иванович…

АНДРЕЙ. Что?

ДАРЬЯ. Ничего.

АНДРЕЙ. Целовать курящую женщину – всё равно что лизать пепельницу.

ДАРЬЯ. Ну?

АНДРЕЙ. Сказал Горький.

ДАРЬЯ. Ну не ты же, ясен перец.

АНДРЕЙ. Признаюсь, не я. Горький сказал: «Целовать курящую женщину – всё равно что лизать пепельницу!» Понимаешь?

ДАРЬЯ. Ну целовал же. Лизал же.

АНДРЕЙ. Повторяю: «Целовать курящую женщину – всё равно что лизать пепельницу!» А ты, Дашенька, куришь!

ДАРЬЯ. И что мне теперь: обосраться и не жить?