Основанием для разработки этой версии послужило сообщение Д. Т. Янович о куклах детей нижнеобских аборигенов. «Обские остяки и ямальские самоеды, – писала она в письме В. Харузиной, – делают своим детям… особые 2-3-вершковые куклы (акань), которые представляют из себя в одежде некоторое подобие женщин, но без человеческих голов, туловища и конечностей, чтобы избежать сходства со священными изображениями, вырезанными в память об усопших родственниках со всеми деталями человеческого корпуса, хотя иногда и без рук, но всегда с отчётливой скульптурой лица. Лицо человеческое, даже грубо и едва-едва намеченное на бревне или палке, уже само по себе заслуживает уважения и почтения, так как ему, безусловно, есть в мире духов свой гомолог, и приделать его к кукле, играть же и забавляться считалось тяжким грехом. Чтобы избежать этого и всё же дать выход удовлетворению естественного желания всякой девочки поиграть в материнство, употребляется вместо подобия человеческой головы верхняя челюсть утиного или тарпаньего клюва, которая пришивается к прямоугольному кусочку сукна, образующему „тело“ куклы. Каждую куклу, не имеющую, таким образом, ни рук, ни ног, одевают в меховой халатик женского покроя (сах), сшитый из обрезков шкур, причём к утиному клюву иногда привешивается пара верёвочных женских кос, за пазуху халата всовывается игрушечная детская люлька, но без ребёнка». Комментируя это письмо, В. Харузина высказала предположение, что «лишение главного признака человеческого изображения – лица (припомним, что в примитивном изображении бывают именно подчёркнуты характерные черты) – лишает его, в сущности, жизни»[12]. А. Н. Рейнсон-Правдин, анализируя материалы по куклам хантов, манси и ненцев, также пришёл к выводу, что первоначально головы кукол изготавливались из птичьих клювов, а куклы с головами из ткани появились под влиянием русской культуры[13]. Л. Р. Павлинская, рассматривая образную игрушку сибирских народов, пришла к выводу, что куклы, основу которых составляют косточки животных, птиц и птичьи клювы, являются наиболее архаичными. Использование для создания основы куклы, которая обозначала тело и голову человека, косточек животных, птиц и птичьих клювов, по мнению Л. Р. Павлинской, выражает идею единства происхождения всего живого на земле, отражая тесную связь человека и зверя с матерями-прародительницами, которые представлялись в образах животных и птиц[14]. Косточка или птичий клюв становились куклой и приобретали значение человека, если на них появлялся кусочек ткани или одежда. Так, Г. М. Васильевич писала, что голые бабки в игре могли изображать оленей, коней или собак, но бабки с повязанными лоскутками ткани представляли только человека[15]. Следовательно, первым, что отделяло в игрушках «человека» от «животного», являлось не создание антропоморфного образа, а введение материала, созданного человеком. Л. Р. Павлинская также обращает внимание на сообщение исследователей, что у некоторых народов Сибири дети лепили игрушки из глины и теста (хлебного мякиша). Этот материал не являлся традиционным ни для культуры данных народов в целом, ни для производства остальных игрушек. Изготовление изображений животных из глины и теста известно у многих земледельческих народов[16], а также у ряда неземледельческих народов, где эта практика являлась частью обрядовых комплексов, связанных с представлениями о первоначальном созидании жизни, плодородии и воспроизводстве всего живого
