Традиционное каратэ как практическая философия. Том 1 - страница 6

Заниматься я стал самостоятельно, основным моим руководством был журнал «Техника молодёжи», который после серии публикаций по апокрифическому стилю ушу под названием «Чой» в 1990—1992 годах выпустил гораздо более интересную и содержательную серию публикаций по Шаолиньцюань (Шаолиньский кулак) под авторством востоковеда-романтика А. А. Маслова. Шаолиньцюань в тогдашних моих глазах стал идеальной комплексной системой укрепления здоровья и развития навыков самозащиты вкупе с экзотическими методами развития сознания, что имело довольно смутный, но тем не менее весьма привлекательный характер, так как давало для подросткового поиска определённые ответы на вопрос о смысле земного существования.

В 1992 году я наконец-то записался в первую в своей жизни секцию ушу в городе, куда ездил на электричке по железной дороге трижды в неделю на вечерние тренировки в течение 3-х лет вплоть до окончания школы в 1995 году. К тому времени доступной литературы по боевым искусствам стало очень много, в выбранном стиле Шаолиньцюань я весьма поднаторел, если верить тренеру.

В 1995 году поступил в один из местных университетов. В тот же год мой тренер, как потом выяснилось, весьма подуставший от моей любознательности и бесконечных расспросов, настоятельно посоветовал мне пойти в обучение к недавно приехавшему в наш город «спецу». «Спец» оказался весьма оригинальной фигурой во всех отношениях, и встреча с ним и последующее общение на протяжении почти 10 дет действительно были очень плодотворными на моём пути, дали огромный импульс в развитии, становлении моих взглядов на дальневосточные боевые искусства, сформировали меня как специалиста в этой области.

С 1995 года я стал развиваться в рамках традиционного окинавского каратэ, которое практиковал мой новый наставник. К моему удивлению, Шаолиньцюань оказался куда ближе к каратэ, чем я до этого себе фантазировал под воздействием общепринятых суждений. Эта связь основывалась не на формах и движениях, а на глубоких концепциях, которыми руководствовались оба направления. До этого тренировки в секции ушу включали в себя «отработку» «правильных» технических действий через многократное повторение, изучение великого разнообразия различных способов наносить удар, ставить блок или выполнять иное действие. Занятия же в новой школе строились на освоении ключевых концепций, их реализации через работу тела и обретении таким образом умений выполнять какое-либо действие с максимальной эффективностью.

Главное, что стало для меня неожиданным открытием, было то, что, оказывается, «заезженные» идеи из мира боевых искусств, по поводу которых любили рассуждать все, кому не лень, были полны глубокого практического смысла, если на них глядеть под несколько иным углом зрения и воспринимать более конкретно. Так вдруг стойка для меня перестала быть набором различных поз, дыхание стало реальным источником силы, базовые техники вместо набора многообразных действий обрели единообразное и лаконичное содержание, а возможность вести поединок стала не целью тренировки, а, скорей, следствием формирования качеств.

Это стало первым этапом серьёзного осмысления восточной традиции, на котором когда-то читанные философские рассуждения о «Дао» и «истинной природе» естественным образом стали восприниматься не как «декорация» к традиционным единоборствам, а вполне себе прикладной идеей. На том этапе, разумеется, для понимания доступнее были близкие к боевым искусствам концепты наподобие «силы Земли» или «усилия в один дюйм». По мере прогресса в тренировочном процессе в голове эти понятия как будто сами всплывали и звали найти те тексты, в которых они встречались до того, и перечитать их с новым пониманием.