Тут в ситуацию вмешалась партийно-идеологическая борьба: набирающий силу в руководстве страны Сталин, оппонируя «пламенному Льву» по большинству вопросов партийного и государственного развития, заодно ополчился и на продвигаемую им идею днепровской гидроэлектростанции: «Товарищ Троцкий думает подхлёстывать наши центральные учреждения… преувеличенными планами промышленного строительства. Но преувеличенные планы промышленного строительства – плохое средство для подхлёстывания. Ибо что такое преувеличенный промышленный план? Это есть план, составленный не по средствам, план, оторванный от наших финансовых и иных возможностей».
Споры вокруг проекта новой гидростанции усугубляла география. Ведь новый энергетический гигант должен был появиться на территории Украинской ССР, а потому здешние республиканские власти очень ревниво относились к задержкам в принятии решения. Дело дошло до внутрисоюзного противостояния: УССР ратовала за то, чтобы в качестве приоритетного проекта для всей страны был выбран ДнепроГЭС, а руководители РСФСР настаивали на «российском» варианте «главной стройки социализма» – прокладке Волго-Донского канала. При этом союзное руководство спорщикам объясняло, что одновременно вытянуть две столь грандиозные строительные эпопеи СССР не сможет.
Впрочем, ситуация сдвинулась вскоре в нужную именно украинским товарищам сторону. К концу 1926‑го партийная верхушка во главе со Сталиным изменила свои взгляды на «днепрогэсовский» вопрос. На состоявшейся осенью 1926 года XV партконференции ВКП (б) был провозглашён инициированный Иосифом Виссарионовичем тезис «о построении социализма в отдельно взятой стране». Но для такого «построения» необходимо ускорить развитие промышленности в Союзе, что в свою очередь требовало достаточного обеспечения электроэнергией. Поэтому, вроде как «забыв» о существовании прежних предложений Троцкого, вместо них выдвинули уже «сталинский» вариант, который пошёл в народ призывом «Даёшь ДнепроГЭС!».
31 января 1927 года Политбюро приняло решение о строительстве на Днепре новой, самой мощной советской электростанции, вслед за тем соответствующий документ был подписан в Совнаркоме. Сооружение ДнепроГЭСа получило статус первоочередной стройки в СССР. Что же касается проекта-конкурента, предлагавшегося на территории РСФСР, – прокладки судоходного канала между Волгой и Доном, – то его отложили на более позднее время (в итоге «Волго-Дон» был открыт лишь в начале 1950‑х).
Естественно, начиная грандиозное строительство, учли административное его подчинение. Курировать работы должны были республиканские власти Украины. В ноябре 1926‑го Политбюро ЦК КП (б) У образовало Комитет содействия Днепрострою во главе с руководителем правительства УССР Власом Чубарём.
Однако участие в ударной стройке приняли рабочие не только с Украины, но и из многих других областей и республик Союза. Значительную часть составляли комсомольцы-добровольцы, приехавшие возводить гигант советской энергетики со всей страны по путёвкам своих райкомов.
К возведению плотины на Днепре приступили уже весной 1927 года. 98 лет назад, в начале марта, прогремели первые взрывы, которыми рушили скальные выступы на месте будущей гидростанции.
Для осуществления масштабного гидротехнического проекта требовались немалые финансовые средства. Рассчитывать только на союзный бюджет кремлёвские руководители не могли. Поэтому в стране один за другим были организованы несколько выпусков государственных займов «индустриализации». Во всех республиках жители городов и посёлков «добровольно-принудительно» отдавали весьма значительную часть своей зарплаты на покупку облигаций этих займов (расплачиваться по ним государство начало лишь многие годы спустя).
