– Непохож? – Кривая ухмылка исказила тонкие губы.
Когда «монах» подошел ближе, Енын увидела, что он гораздо моложе, чем ей показалось на первый взгляд. На вид ему было не больше тридцати, и это не добавляло уверенности в его знаниях и способности ей помочь.
– Понимаю, – кивнул он, будто отвечая на ее мысли. – Но не стоит судить людей по ханбоку, молодая госпожа. Пойдемте внутрь, здесь холодно, к тому же нам нужно разместить на ночлег ваших могочисленных сопровождающих.
Енын переглянулась с ничего не понимающей Суджон и пошла за монахом только потому, что им нужна была крыша над головой. Разочарование и злость кипели в душе, и она сжала зубы, стараясь сохранить невозмутимое лицо и не показывать, как расстроена своей неудачей. Ничего, у нее есть еще вариант: Суджон выяснила, к какому шаману ходят все знатные дамы Ханяна, и, если этот фальшивый монах ей не поможет, Енын обратится к нему. Она будет искать возможность разорвать их связь с Сином столько, сколько потребуется. А завтра на рассвете уйдет отсюда и продолжит поиски ответа, как ей остаться в живых.
Комнат в монастыре было всего четыре, одну из которых заняли Енын и Суджон. После долгой, утомительной дороги девушки чувствовали себя измотанными и уже собирались лечь спать, как вдруг в дверь кто-то тихонько постучал.
– Госпожа. – Енын узнала голос монаха и нахмурилась.
Суджон отрицательно мотнула головой, как бы говоря, чтобы она осталась, но Енын накинула чанот и все же вышла на улицу. Монах стоял напротив их спальни и улыбался.
– Не думал, что вы проделали такой путь только для того, чтобы переночевать на горе Пэктусан.
Енын поджала губы и ничего не ответила, глядя в темное беззвездное небо. На вершине было значительно холоднее, чем в столице, колючий ветер качал вершины сосен, пробирался в рукава блузки, и Енын бросила на мужчину недовольный взгляд, ожидая, когда он начнет говорить. Так и замерзнуть недолго.
– Удивительно, как сильны в людях предубеждения, – мягко сказал монах. – Неужели моя любовь к красивой одежде обесценила то добро, которое видели от меня люди?
Енын заинтересованно рассматривала расстроенного ее недоверием мужчину. Он удрученно покачал головой.
– Я должен ходить в рубище, чтобы мне поверили? Это печально… Однако я знаю, почему вы здесь.
– Неужели? – почти равнодушно сказала Енын, разглядывая его лицо. Оно было приятным и невольно располагало к себе.
– Вам не удастся разорвать связь с духом, тем более с таким сильным, как Сондольсин, – вдруг сказал монах, и она оторопело застыла, жадно глядя ему в глаза.
– Откуда вы знаете…
– Госпожа, я же говорил, чтобы вы не делали поспешных выводов о человеке лишь по его одежде, – лукаво улыбнулся он и запрокинул голову, будто ища что-то на черном небосводе.
– Ответьте мне! – От волнения голос Енын прозвучал более властно, чем того требовали приличия, но сейчас ей было не до церемоний. Если он что-то знает, может быть, и правда сможет помочь?
– Ваш тон красноречиво говорит о вашем происхождении, – беззлобно хмыкнул монах и устремил на нее блестящие черные глаза.
– Умоляю, скажите, что… расскажите мне все, что знаете, прошу! – сбивчиво взмолилась Енын, шагнув к нему. Она выбьет из него правду, даже если придется угрожать.
– Я помогу вам, однако у меня есть одно условие.
– Что угодно!
– Уверены, что сможете выполнить любое мое желание? Не отступите, даже если будет страшно, больно, невыносимо трудно? – Из взгляда монаха внезапно исчезли лукавые искорки, его глаза стали холодными и пугающими. И чем-то неуловимо напомнили глаза Сина.
