– Пока не знаем, кто они, – напомнил Виталий. – Но если кто—то умеет входить в доверие к женщинам, так это он.
– Сложный ход, – задумчиво проговорила следователь.
– У нас нет выбора, – ответил Виталий. – Мы не можем просто сидеть и ждать, пока управляющая начнёт говорить.
Варвара снова посмотрела на него, оценивая.
– Это риск.
– Конечно. Но без риска мы ничего не узнаем.
Она сжала губы, размышляя.
– Ладно, – наконец произнесла она. – Завтра вызовем его и обсудим детали.
– Отлично, – он хлопнул её по плечу. – Ты не пожалеешь.
– Я уже жалею, – тихо пробормотала Варвара, но шагнула к машине.
Они уезжали, оставляя за спиной заведение, где за окнами продолжалась чужая, скрытая от посторонних глаз жизнь.
О Дмитрии в отделе уже сложилось чёткое мнение. Его появление месяц назад не осталось незамеченным, и теперь он был одной из самых обсуждаемых фигур среди сотрудников. Высокий, ладно сложенный, с уверенной походкой и вечной полуулыбкой, он сразу создавал вокруг себя атмосферу лёгкости и беззаботности. Казалось, его невозможно выбить из равновесия, и именно это больше всего раздражало старших коллег.
Дмитрию было двадцать шесть, но в его манере держаться ощущалась та естественная непринуждённость, которой обладали лишь люди, привыкшие добиваться своего без особых усилий. Его живой интерес к женщинам был не просто привычкой – это было его естественное состояние. В отделе ходили слухи, что он уже успел пригласить на свидание секретаря отдела кадров, при этом не забывая заигрывать с аналитиком из соседнего кабинета.
Каждое утро он начинал с обхода женской части коллектива. «Доброе утро, Ольга Борисовна, какая у вас сегодня восхитительная причёска…» – комплимент мог быть адресован кому угодно, от сорокалетней архивистки до молодой стажёрки, и неизменно вызывал улыбки. На оперативных совещаниях он умудрялся переглядываться с женщинами так, что те краснели, даже если только что разбирали дело об убийстве.
Но особенно показателен был случай с одной из сотрудниц бухгалтерии. Когда она пожаловалась ему на сложный день, Дмитрий молча выслушал, а вечером, будто случайно, оставил на её столе плитку дорогого шоколада с короткой запиской: «Терпеть начальство сложно, но с таким настроением ещё сложнее». Сама бухгалтер даже спустя неделю рассказывала об этом, сопровождая каждое упоминание лёгким румянцем.
Даже в самых напряжённых ситуациях он умудрялся вставить шутку, разрядить обстановку и при этом не выходил за грань допустимого. Это было его искусство – двигаться на тонкой грани между искренностью и игрой, между мужским обаянием и профессиональной дерзостью.
Когда Виталий впервые привёл его в кабинет Варвары, та сразу ощутила настороженность. Она не любила таких людей – слишком лёгких, слишком самоуверенных. Для неё мужчины вроде Дмитрия всегда оставались лишь внешне привлекательными, но внутренне пустыми.
– Дмитрий, знакомься. Это Варвара Олеговна, твой непосредственный руководитель, – произнёс Виталий, усаживаясь в кресло напротив её стола.
Дмитрий слегка наклонил голову, улыбнулся и посмотрел на неё с тем самым выражением, которым, вероятно, покорял каждую вторую женщину.
– Варвара Олеговна… Такое строгое имя для такой красивой женщины.
Она не отреагировала. Только медленно закрыла папку, подняла на него взгляд и выдала ровным, холодным голосом:
– Дмитрий, скажите, вы сюда работать пришли или практиковаться в дешёвых комплиментах?
