Tранс или Полёт в нирвану - страница 7

– Дурочка, посмотри на себя, на что ты рассчитывала? И не надо, плиз, путать спортивные игры с трагедиями Шекспира… Глупенькая корова.

Её красавчик Макс снимался в одной из главных ролей в популярном молодёжном сериале, а девушку иногда приглашали на эпизодические роли. Макс позволял подруге себя любить и никогда ничего не обещал, но наконец высказал, что думает об их отношениях.

С тех пор Николь перестала есть и горько рыдала. В больницу она попала в критическом состоянии с анорексией. Там Ники сначала кормили через систему, больная вроде бы пошла на поправку, но истерика продолжалась. Бетховенские вариации Дэна разбудили Ники. Неудачные любовные переживания стали неожиданно совершенно мелкими по сравнению с драматическими эмоциями великой симфонии. Лицо парня было ей знакомо – на одном из фестивалей транса он выступал как диджей. Николь вытерла ещё мокрое лицо и прошла к палате новенького. Дэн неподвижно лежал на больничной койке, скрюченный, как нерождённый человеческий эмбрион, выброшенный в жестокий холодный мир. Она тихонько подошла к парню, осторожно погладила по длинным спутанным волосам:

– Спасибо за концерт, диджей. Мне впервые стало так тепло на душе. Ты потрясающий.

В это время у Дэна ожил мобильный. Звонили из гаража:

– Амин?

– Слушаю, – неуверенно ответил он, но разговор прервался.

Дэн снова задумался. Итак, механик из мастерской, где он оставил для ремонта мотоцикл, почему-то назвал его чужим именем. Именем, которое, по мнению психиатров, дали ему неведомые голоса. Парень ещё раз просмотрел историю звонков. Последний вызов так же реален, как и те, пропущенные. И не был галлюцинацией.

Размышления прервал санитар, вызвавший Дэна на встречу с матерью. Анна привезла в больницу фрукты, шоколад, домашнее печенье.

– Твоё любимое, с миндалём, не забыл?

Но ничего не хотелось. Ничего. Просил только рассказать, как вёл себя, что говорил, когда был неведомым Амином. Услышанное поразило. Дэн прижался к матери, как маленький:

– Какой ужас. Мама, мне так плохо, хочу домой.

Дора Фишман не собиралась выписывать диджея из больницы. Она видела, что он находился в состоянии глубокой депрессии, и назначила новый курс лечения.

Интерн Михаэль остался в другом отделении, но, узнав о назначении пациенту сильных антидепрессантов, предостерёг старшую коллегу:

– Мы до сих пор не знаем, чем, каким заболеванием был вызван у него острый психоз и частичная потеря памяти. И как он может радоваться, если до сих пор не помнит произошедшее?

После первого приёма нового лекарства Дэн ощутил странное опьянение. Голова кружилась с нарастающей скоростью, ноги подкосились… Николь оказалась неподалёку и еле успела подхватить парня, проводить до палаты и уложить в кровать.

Дэн смотрел на Ники широко открытыми глазами и шептал:

– Самира, сестрёнка, я соскучился. Какой вкусный чай. А вот и Иса.

Иса протягивал к нему руки, приглашая во двор нового дома:

– С возвращением, брат Амин.

Дэн проснулся ночью, почти под утро, с ноющей головной болью. Сон казался явью. Он понял, что неспроста механик по телефону называл его этим незнакомым именем. Как удалось Амину влезть в сознание Дэна? Как узнать, что Амин с Исой замыслили и зачем им понадобился диджей?

Дэн снова закрыл глаза и увидел Самиру. Иса что-то приказывал девушке, её лицо было заплакано.

Самире ночью тоже не спалось, она подошла к окну, где на подоконнике, в лунном свете, сияла орхидея Дэна. Девушка нежно погладила красивый цветок по листьям. Добрый и симпатичный парень с грустными глазами, подаривший это чудо, не выходил из головы. Он был полной противоположностью шейху Абдулу, очередной женой которого, по договорённости в семье, она должна была стать в скором времени. Абдул был известен в деревне как жестокий и властный хозяин. Говорили, что одну из старших жён он забил до полусмерти плетью, а остальные женщины жили в постоянном страхе и регулярно подвергались побоям.