Трансформация демократии (сборник) - страница 17

(р. 55) Ясно, что парламентские ассамблеи, проголосовавшие за Спиталфилдские акты в 1765 и 1773 гг., не имели никакого представления о политической философии Адама Смита, книга которого „О богатстве народов“, впоследствии считавшаяся английским евангелием свободы договорных отношений и естественной свободы, была опубликована в 1776 г. К этому времени подобные законы были уже настолько исключительным явлением, что когда шедевр Адама Смита (р. 56) попал в руки тогдашних политиков, он должен был казаться им не столько новым словом в промышленной экономике, сколько теоретическим обобщением практических выводов, к которым опыт уже многократно подводил. В конце столетия правящие классы, благодаря новой промышленной политике обретшие источник огромных финансовых прибылей, с готовностью ухватились за новую экономическую теорию для интеллектуального и морального оправдания этой политики». Именно так они поступают и сегодня, прибегая только к тем теориям, которые выгодны для них; тогда им на руку была либеральная теория, теперь они пользуются теорией синдикализма, завтра воспользуются той, которая сможет ее заменить.

А. Ланцилло[32] заметил, что события не пойдут по пути, сегодня теоретически указанному синдикализмом, но, напротив, изменится сама теория.

«(р. 269). Перед европейскими нациями встанет задача быть одновременно воинственными и торгующими, демократическими и милитаристскими… Каким образом общество будет на практике приспосабливаться к этим двум равнозначно настоятельным требованиям, мы не знаем (р. 270). Будет это общество свободной торговли или режим настоящего государственного социализма? Будет ли это новый по форме эксперимент, который по сути повторит современный режим?… Каковы будут политические последствия указанных военных нужд? Какими налоговые меры? Какие идеальные, моральные, религиозные представления принесет с собой новая эпоха?… Этот ряд вопросов можно продолжать до бесконечности…

(р. 277). Синдикализм сможет выполнить куда более достойную задачу, помогая создать новую идеологию, являющуюся conditio sine qua non нравственного возрождения западных стран, которые выйдут из войны обессиленными и растерянными».

Можно было бы привести еще немало подобных цитат; достаточно сослаться на слова А. О. Оливетти[33]: «(р. 2) Синдикализм не собирается навязывать обществу готовый наряд по мерке неудачливых портных из Москвы и Петрограда. Это единственный революционный импульс нашего времени, поскольку он вызревает в повседневном опыте экономической деятельности, он нацелен на органическую, а не надуманную революцию и чурается всех несбыточных, вымеренных планов реорганизации».

Итак, приподняв хотя бы отчасти покровы, скрывавшие от нас действительность, вернемся к последней.

Смещение точки равновесия между центробежной и центростремительной силами происходит следующим образом.

В фазе смещения в сторону центробежной силы центральная власть, будь она монархической, олигархической, народной или плебейской – неважно, ослабевает; так называемый суверенитет этой власти клонится к тому, чтобы стать пустым звуком, она разваливается и скрывает под своими обломками всю страну; возрастает влияние отдельных индивидов и коллективов, формально сохраняющих лояльность, но на практике обретающих независимость. Вследствие этого слабая часть граждан, которая не входит в их число и утрачивает покровительство со стороны государя, обращается за защитой и справедливостью к другим: кто-то вверяет себя могущественному лицу, кто-то открыто или тайно объединяется с такими же слабыми и вступает в члены корпорации, коммуны, профессионального союза.