Трансильванские рассказы - страница 7

– Кто ж просто так золото-то оставлять будет, тем более тут, в Семиградье? Не трусьте, если правильно ответите, ничего с вами не станется. Войдете в комнату, заберете сундук.

– А что будет, если ошибемся? – с вызовом в голосе бросил Удо.

– А ты не ошибайся, здоровяк, – парировал Кассиан и, почувствовав замешательство наемников, произнес. – Давайте повторим. Я буду задавать вопросы, а вы – отвечать.

***

Придя в комнату, Лайош скинул с себя одежду, и сразу бухнулся в постель. Парни пытались о чем-то шептаться, но он их не слушал. Разговор со странным стариком окончательно добил мужчину. Хитрый дед буквально вытянул последние соки. Мышцы отказывались повиноваться, как у лихорадочного больного, веки налились свинцом, слух притупился, будто в уши налилась вода. Думал воин теперь только об одном: «Что-то во всём произошедшем было чертовски неправильным. Их как будто поджидали, как будто одурманили и заманили. И услужливый кабачник – проклятый кухарь, и как нельзя кстати подвернувшийся заработок, и плут Кассиан со своим договором. Хотя чего так переживать? Обычное задание, только денег за него сулят уж слишком много. Но, видимо у того пройдохи свои резоны». Меж тем разум вслед за телом начал слабеть, мысли – растягиваться и обыгрываться, как остывающий воск. Рассуждения терялись, еле успев начаться. Тревога сменилась равнодушием и отстраненностью. Кажется, парни заснули. Проваливаясь в пучину сна, Лайош смутно услышал, как хлопнула дверь комнаты.

Утро выдалось промозглым и туманным. Дождя не было. Но сырость, казалось, буквально просачивалась сквозь стены. Густые белые тучи затянули небо от горизонта до горизонта. За ночь ветер унялся, и клубистое марево неспеша оседало на землю. Хельтау притих. Ни лай собак, ни стук колес, ни голоса торговок не нарушали тяжелой мертвенной тишины.

Несмотря на целый день, в седле предводитель отряда чувствовал себя хорошо отдохнувшим, буквально обновленным. Ничего не болело, только спина затекла от долгого сна.

Наемники спустились вниз для завтрака и уселись за большим столом у камина. В очаге ярко горел огонь, мерно потрескивали дрова. Тепло, порядок и чистота, свойственные хозяйству выходцев из немецких земель, радовали глаз и настраивали на миролюбивый лад. Кроме них в зале никого не было, и парни могли открыто говорить о скорой и легкой наживе. Общего воодушевления не разделял лишь Удо.

– Меня больше волнует, есть ли там золотишко. Больно мне тот старый хрыч не понравился, – заявил он. – Приедем, а там шиш. И чего тогда?

– А тогда мы вернемся, и я лично вытрясу из этого чванливого мерзавца всё, что нам причитается, – огрызнулся Лайош. – Кстати мы забыли спросить, сколько тот сундук весит. Если там золото, то, наверное, немало. Если так, то нам понадобится телега.

– Тут тебе не валашская голытьба, в селе саксов у каждого хозяина найдется хорошая телега. Стоит только заплатить, – не без гордости за свой народ произнес Хайнц-Ульрих.

– Так, сейчас доедаем и спросим у деда, сколько весит его сундук, золотишко-то, знаете ли, изрядно тяжелое, особенно, если его много, – решил предводитель отряда.

Однако Кассиана на месте не оказалось, по крайней мере, на стук дверь никто не открыл, и наемники решили на всякий случай нанять селянина с повозкой.

На улице было промозгло и грязно. Туман уже почти рассеялся. Дорога являла собой сплошное глинистое месиво. Немногочисленные прохожие с угрюмыми лицами тщательно выбирали путь в надежде испачкаться как можно меньше. По правую руку высились стены церкви святой Вальпурги с щелевидными бойницами, по левую – выстроились в ряд фасады фахверковых домов зажиточных крестьян.