Я опасался, что вот—вот увижу с пяльцами и Чудилу, он прямо не отходил от Мадинки. Я спросил, сколько они знакомы, и услышал ответ, что сами не знают. Где—то в детстве познакомились. Я высказал предположение, что за это время можно с ума сойти от понимания того, что вместе им не быть. На это они только вздохнули. И сказали:
– Но теперь есть надежда. Благодаря тебе, Миче!
Вот до чего я возмутил спокойствие в Някке, что всё перевернулось с ног на голову.
Я всё думал, как это у Корков получились такие славные дети? Привет от далёких предков, о которых вечно болтает Хрот?
Воздух на «Комарике» был свой собственный. Он был пронизан любовью, он струился и переливался, мы, почти все, были влюблены счастливо и взаимно. А глупый Миче, тем не менее, иногда пытался поворчать:
– Слушай, Хрот, я не пойму, как вы с Терезкой решились завести ребёнка? Безумие какое—то. При том—то, что происходит.
Попинав свёрнутый канат, младший Корк сказал интересную вещь:
– Мы бы не решились. Ребёнка бы не было, Миче. Только у нас появились ты и надежда.
– Слабая надежда, Хрот.
– Но она есть, – улыбнулся дурачок. – Ты не переживай, может, мы с Терезкой где – нибудь на севере останемся.
Может, нам всем остаться?
Я смотрел на Терезку и удивлялся. Она была так счастлива, что порхала и щебетала, как птичка. Она не чувствовала никаких недомоганий и неудобств, и только съедала всё на своём пути. Ей не хотелось думать о будущем.
– Благодаря тебе, Миче, – сказал Лёка, от которого я, обычно, мало слышал одобрительных речей. – Всё так хорошо, Миче, только благодаря тебе. Ты познакомил нас с Аней. Мы с ней будем жить очень счастливо. Мы просто созданы друг для друга. Как ты это понял? Я мог бы сам всю жизнь искать такую девушку и не найти.
Я только головой покачал. Объяснять, что это как-то само собой получилось, без всякого умысла с моей стороны, было бесполезно. Помнится, я всего лишь пошутить хотел.
Не помню, чтобы в свободное время мне очень часто попадались Аня или Малёк, но не думаю, что мы с Натой попадались чаще. Когда мы не работали, мы все разбредались по парочкам. Даже Рики сказал:
– Вот так приключение у нас вышло! Спасибо, Миче, это благодаря тебе! – и добавил: – А в каком возрасте я могу…
– Что? Целоваться? – ужаснулся я, бедный старший брат.
– Ну почему сразу целоваться? Ну, просто… Чтобы мне девочка нравилась?
– Рики влюбился, хи-хи-хи, – противно влез в нашу душевную беседу Воки. Оно ему надо? Подслушивал, что ли?
Ловкач смотрел на нас, влюблённых, весёлых и счастливых, и завидовал. Так ему и надо! Мрачный ходил чрезвычайно и улыбался через силу.
Я спросил:
– Скучно тебе. Ты, Воки, зачем всё-таки с нами отправился?
– Из-за тебя, Миче.
Многозначительное объяснение.
Забавно было слушать разговоры наших влюблённых чудиков.
– Малёчек, – спрашивал я, – не пристать ли нам в Неа? Как раз будем там в праздник.
– Давай, Миче, спросим у Ани. Анечка, как ты считаешь?
– Я не знаю… Наверное… Хотя… А как ты?.. Но может быть… Нет, не знаю… Как все…
– Тогда конечно. Ну почему бы и не пристать в Неа? Слышал, что Аня сказала? Анечка очень умная. И вкусней всех готовит овсяную кашу.
Петрик улыбнулся:
– Неа красивый город. И там можно кое-чего купить на продажу. Я знаю, где.
Мадинка туда же:
– Очень красивый город. Чего-нибудь можно купить. Я знаю. И там, конечно, будут танцы в парке над рекой. Как насчёт потанцевать?
