Взгляды присутствующих устремились на вошедшего. Молодой человек лет двадцати с небольшим, высокий и худой, с глубоко посаженными тёмными глазами и носом с изрядной горбинкой, одетый в такую же тёмно-зелёную ливрею, как и все слуги в этом доме, стоял свободно и чуть улыбался.
– Алонсо? – спросила госпожа Редфилд.
– Да, сеньора, – молодой человек поклонился, хотя и не слишком низко. – Алонсо Иньиго-и-Бастес.
– Вы были камердинером герцога Медина?
– Да, сеньора, в те моменты, когда его светлость приезжал в Спанью. В Лютеции у него другой камердинер, господин Жюстен.
– А почему вы не отправились с ним?
Алонсо откашлялся и опустил глаза.
– Я… Не хотел бы об этом говорить.
Глаза полковника загорелись гневом, он приподнялся, чтобы отчитать обнаглевшего слугу, но Лавиния покачала головой, и он словно сдулся.
– Хорошо, – сказала коммандер голосом мягким, словно взбитые сливки. – Тогда поговорим о другом. Куда исчез ваш господин, Алонсо?
– Не знаю, сеньора, – пожал плечами молодой человек. – Разве же он станет говорить о своих планах обыкновенному лакею?
– Тогда расскажите нам о вечере воскресенья. Его светлость появился во дворце?..
– В портальном зале, сеньора. Он всегда говорит, что не следует полагаться на случайности. Лучше воспользоваться специально оборудованным помещением и размещёнными в нём артефактами, чем рисковать, открывая портал самостоятельно. Его светлость вышел из портального зала около полудня. Поднялся в кабинет, вызвал меня…
– Как?
– Щелчком пальцев, – усмехнулся Алонсо. – Ещё лет пять назад нас связали таким образом. Если мы находимся в пределах одного города, я всегда почувствую его вызов.
– Прошу вас, продолжайте.
– Сеньоры, да рассказывать особо нечего – всё было как всегда… ну, почти до ночи. Уже после ужина господин герцог работал в кабинете, а я сидел там рядом на всякий случай. Ему пришли три магвестника, один за другим. Два он просто прочёл, и всё, а третий, как мне показалось, очень его светлость порадовал. Не знаю уж, что в них было.
Лавиния переглянулась с Монтойей. Похоже, молодой человек знал несколько больше, чем можно было бы предположить по словам дворецкого…
– До какого времени он работал?
– Ну-у… – Алонсо задумался. – Где-то около часу ночи его светлость перебрался в спальню, но это ничего не значит, он бумаги взял с собой. Меня он отослал, сказал, что сам сумеет раздеться. Это было в начале второго. Утром я должен был разбудить его в половине девятого, но, когда пришёл, дверь в герцогские покои была закрыта, и открыть её никто не смог.
– Что-то ещё? – Лавиния посмотрела на мадам Лаво; та сидела, нахмурясь, и не отрываясь глядела на Алонсо. – Мари, вы хотите что-нибудь спросить?
– О да, – почему-то молодой человек вздрогнул, услышав её низкий тягучий голос. – Вы умалчиваете о чём-то важном, Алонсо. Мне не хотелось бы вытаскивать эти сведения насильно. Итак?..
Он помолчал, потом сказал упрямо:
– Не могу. Я обещал Энрике, что сохраню тайну.
Мадам Лаво встала, подошла к нему и посмотрела в глаза. Взгляда он не отвёл, хотя и попытался отодвинуться.
– Хорошо, – сказала Мари. – Храните, сколько сумеете.
Поклонившись, Алонсо вышел.
– Что скажете, коллеги? – спросила Лавиния, обведя всех взглядом. – Дюпон? Вы молчали всё это время, неужели нечего было спросить?
– Я не только молчал, госпожа коммандер, я ещё и незаметность накинул, – ответил Жак весело. – А теперь выйду отсюда и буду с ними разговаривать не как участник расследования или шишка из высокопоставленной комиссии, а как равный. Что же до услышанного… Полагаю, Алонсо умолчал о каком-то сообщении, полученном герцогом. Но, поскольку ни магвестник, ни разговор по коммуникатору мы всё равно отследить не сможем, значит, надо копать глубже. Я, с вашего разрешения, наведаюсь на кухню и попробую поговорить с поваром.
