– Вот диван, вот испускатель. Закроемся, переждем, может все обойдется, – Крюгер поместил в передние Шефа Охраны увесистый блюм с психоизоморфином.
– Буль-буль-буль. Всщхрм…
Передние Шефа с опустевшим блюмом бездарно повисли. Гляделки помутнели, грушевидное туловище осело на пол.
Крюгер затворил за собой впускатель бара. И когда тот громко всхлопнулся, Крюгер опустился в седадло, неторопливо взял черный лист и со вкусом заправил его в щель личного канала Верховного. Надо было ждать дальше.
А ждать уже было нечего. Уже все происходило.
Наступало время сумерек. За окнами усиливался шум проносившихся всюду движителей-чуе. Вечерело. Слабый свет догорающих лучей почти не различался.
И над лесом вечереющим
Стала медная луна.
Отчего так мало музыки
И такая тишина?
Но и пять лун не были почему-то видны на небосводе. Да и вообще, потемнение что-то не наступало. Напротив, все заливал таинственный мягкий свет. Казалось, что как-то странно светает…
В это самое время в недрах Внутренней Технички очнулся от тяжкого забытья неудачливый абориген. Попытался нащупать пространственно-временную локализацию, но безуспешно, и, заметив спину прикорнувшего под Деревом Лукреция, озабоченно осведомился:
– Ты кто таков будешь?
– Я-то? Лукреций, – зевнув, ответил тот и перекатился на другой бок.
– Да? Так это к тебе у меня дело есть! – встрепенулся и хоботком и всеми прочими частями тела «борец за независимость».
– Дело – это хорошо. Только договоримся, что убежище предлагать не будешь.
– Как не буду, – взволновался абориген и осекся. – Это ты что ж, сам догадался что ли? Это же Секрет Первого Порядка!
Абориген подозрительно огляделся. Ярко-пупырчатая фруть отчетливо проступила на его теле.
– Зачем сам? Ты все и поведал.
– Я? Когда? Во сне разговаривать стал? Первый признак старости… А которая сейчас доля?
– Да смеркаться, должно быть, стало, не иначе.
– Значит, опоздал, – пискнул абориген и начавшаяся было вставательная последовательность закончилась неторопливым сползанием назад.
– Улетела птичка рыпда? – иронично усмехнулся Лукреций.
Абориген вяло махнул конечностью, и в тот же миг Внешняя Техничка озарилась яростным фиолетовым огнем. Впускатель Внутренней Технички содрогнулся.
– Началось, – восхищенно крякнул абориген. – На выход с вещами, как говаривал Цыц.
Лукреций неспешно оглядел интерьер Внутренней Технички, как будто бы что-то искал, прикидывая одновременно напряженность внутреннего поля.
Абориген, перехватив его взгляд, отреагировал:
– И не надейся. Волновые проникатели третьей степени, сам понимаешь.
– Так ведь они только у Галактической Безопасности.
– А ты, никак, подумал, что это группа Техврачей с плановым техосмотром? Просто торопятся очень?
– Ах вот даже как, – произнес свое дежурное Лукреций.
Во Внешней Техничке просматривались неясно обозначенные контуры. Контуры суетились и метельшили.
– Метельшат, – обозначил ситуацию абориген.
Лукреций уже все просчитал. Он повернулся к Белому Разумному Дереву, с чувством произнес:
– Не бойся, тебя я им не отдам.
И щелкнул какой-то скрытой в нише под баром штучкой. С проступающим на передней пластине чувством Глобального Смыва Лукреций шагнул к впускателю оранжереи.
– Эй, – жалобно запищал абориген, – а я как же тут? Умирай в одиночку, с Гимном Смелых на устах?
Лукреций оглянулся на аборигена. После соответствующего раздумья, в течение которого абориген жалостным, умоляющим взглядом смотрел снизу вверх на Лукреция, подошел к бару и всосал свой любимый золотистый блюм.
