Перемахнули дорогу.
Возле другой затаились, пропустив БТР и несколько воинских «Уралов». В другой раз разнесли бы их в куски, но не сейчас… Сейчас отпустили с миром. Мимо смерти прошли ребята, даже ее не заметив!
Спустились на равнину, значит, скоро бой. Днем они, рискуя попасть на глаза «летунам», не пойдут, тем более с ними лошади… Лошадь не человек, ее не спрячешь. Значит, до утра должны выйти в исходную точку. И, по идее, должны разделиться…
Точно! Разошлись на две колонны, чтобы охватить, взять населенку в кольцо. Туго придется тем, кто там…
Шаг, шаг… В полутора метрах маячит практически неразличимая в темноте фигура впереди идущего боевика. Главное, не отстать от него, не оторваться, не разорвать колонну…
Шаг. Шаг. Шаг…
Остановка. Впереди неясные огни. Похоже, пришли.
Собрались группками. Командиры ставят задачу, подразделения рассыпаются, пропадая в ночи.
Пошли!
Окраина поселка. Какой‑то дом.
Легли, затаились.
И вдруг – ба‑ах!..
Где‑то там, сбоку, рванул темноту ночи взрыв – вспышка пламени, грохот, крики. Обстрел?.. Нет, не похоже. Мины! Минное поле!.. Напоролись.
– Аслан… Где Аслан?..
Аслан – это он. Его новое имя. Похоже, вспомнили о его контрактной специальности, о том, что там «в миру» он был сапер…
– Давай, ты первый.
Точно, вспомнили… И работа у него будет саперная – искать и обезвреживать мины. Но только не с помощью миноискателя – а собой. Топтать дорогу первому, ища ногой противопехотки. Где его разнесет в клочки – там и минное поле. Все‑таки он не свой – своих они жалеют.
Шаг.
Постоять секунду.
Еще шаг…
Куда ступить, чтобы не налезть на мину, – вправо или влево? Знать бы, где она притаилась.
Попробуем влево.
Шаг!..
Уф!.. Теперь куда?..
Еще шаг…
Так они уже ходили не раз, и всегда впереди – он. Как наименее ценный. Подорвется он, следующим шаг в шаг за ним пройдет другой. А потом третий… Пока не перекинется через минное поле безопасная тропка, по которой пройдут оставшиеся в живых.
Еще шаг.
Еще…
Какой‑то огород. Значит, нет здесь мин – на этот раз нет! Пронесло…
И тут же – атака!
Вернее, она уже давно идет с той стороны, где в темноте отчаянно стучат автоматные очереди и басит пулемет. Не получилось тихо. Из‑за той, рванувшей под чьей‑то ногой, мины. Но все равно гарнизон обречен, слишком их много.
Бегом вдоль улицы. Здесь пока тихо, но вряд ли надолго.
Поворот. Еще поворот.
Очередь из‑за угла!..
И тут же туда летит граната. Взрыв!..
Кто‑то падает. Его добивают выстрелом в упор.
Бегом, бегом!
А дальше – сплошной сумбур: вспышки выстрелов и взрывов в темноте, ответные выстрелы, искры, огненными снопами вылетающие из дула автомата, короткие перебежки, крики… Где свои, где чужие – не понять.
Да и кто ему свои?..
И вдруг посветлело, словно на небо взошла полная луна. Это федералы повесили над поселком три осветительные ракеты. Зря повесили, не подумав, себе же во вред! Так, в темноте, могли рассыпаться, просочиться, уйти поодиночке…
Нет, не захотели поодиночке, решили пробиваться с боем, потому что где‑то там, на левом фланге, вдруг вспыхнула отчаянная перестрелка и ухнули несколько, один за одним, взрывов ручных гранат. Пошли в прорыв, прорубая брешь в цепях противника плотным, концентрированным огнем. Пробились? Ушли?..
Автоматная трескотня звучит все дальше и все реже. Если ушли, то не все и недалеко. А может, им и повезло… Всё?
Кажется, всё! Очередей почти не слышно, только тихие хлопки одиночных пистолетных выстрелов. Это добивают раненых. Из домов повылазили местные жители, громко переговариваются с боевиками, ищут своих. Которые здесь запросто могут быть.
