Бессмертного света частица
Не в рабстве, конечно,
Но в цепком плену.
Ей только во сне удается
К истокам родным прикоснуться.
Так что же с ней будет,
Когда воедино два тела сольются,
А души, чужие друг другу,
Не смогут составить одну?..
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
Сирень распускается.
В царство сирени
Арбат превращается каждой весной…
Но воздух пропитан тревогой,
Всё явственней пахнет войной,
Всё громче царей проклинают,
И с каждой минутою тает
Надежда избегнуть крушенья.
Безумное слово Антанта
В сознанье вошло и в язык.
Звенит, словно имя сирены,
В пучину манящей.
А Революция
Слышится чаще и чаще.
Неотвратима она,
Как нацеленный штык.
– От лютого зверя по кличке народ
Одна лишь война нас теперь и спасет!
– Ну полно! Им надо навстречу пойти —
И нечего будет бояться.
– Простите-простите!
Не зря же всемирное братство
Они учредили!
Их цели вполне откровенны.
Грозят ниспровергнуть основы вселенной.
Хотят все различья стереть
Между ними и нами,
Над всею землей водрузить
Свое красное знамя!
И съезды проводят,
И гимны слагают,
Друг друга товарищами величают,
Для праздников общих находят причины —
В честь Энгельса некоего годовщины
От русского хама немецкому хаму
В торжественном слоге
Летят телеграммы!
А вы говорите – чего тут бояться?
Да лучше погибнуть,
Чем с ними сравняться!
. . . . . . . . . . .
Контора дворецкого —
Сразу у главного входа…
Доносится голос его в приоткрытую дверь:
– Так прямо сказала,
Что в августе этого года?
О Боже! Она же святая!
Попробуй-ка ей не поверь!
(– Илья Тимофеич с живыми святыми спознался!
Он в эти материи раньше
Не слишком вдавался.)
И женщины голос, глубокий и низкий,
Ему отвечает:
– Так август ведь близко.
Увидим, что будет.
Пока затеваться не надо.
Кто вовремя сдержится —
После не плачет с досады.
– Как раз про женитьбу мою, —
Усмехается Жданов.
И в комнатку входит.
– Простите меня, ради Бога!
Нахальство, конечно, вот так вот, с порога.
Но вы о каких-то святых говорили провидцах,
И, стало быть, сами – чудес очевидцы?
Дворецкий Дуняше моргает:
«Не выдай!»
А сам суетливо ему отвечает:
– Матрона такая у них на селе,
Посмотришь —
Ну малое дитятко с виду!
А самых тяжелых больных исцеляет,
Мой родственник видел,
И Дуня – свидетель.
Поводит руками —
И напрочь болезни снимает.
Попробуй, скажи,
Что чудес не бывает на свете!
А тут преподнес мне подарочек зять:
Хочу, говорит, все, что есть, распродать,
Уехать под Нижний, открыть свое дело —
Приспичило дурню хозяином стать!..
– Так что же на август вам эта святая пророчит?
– Да нам ли одним? —
Зашептал Тимофеич. – Такое,
Что страшно поверить
И вымолвишь только с трудом.
Великой войною грозится
И Божьим Судом!
А вместо царей, говорит,
Будут править мужик да рабочий!
(– А Дуня-то раньше в глаза не смотрела,
А нынче так держится прямо.
Ну да, ведь она у нас важная дама —
Сельчанка, а может быть, даже —
Подружка святой.)
– А часто ее предсказанья
Сбываются? Видел ли кто?
– Какие – сбылись, —
Говорит она тихо. —
Каким не пришел еще срок.
И тут, покраснев, отвернулась Дуняша.
– Второй Иеремия знакомая ваша!
Ну ладно, посмотрим, чего она стоит,
Матрёна-пророк!
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
Сараевский выстрел. Истерики близких.
Уже патриотов готовятся роты.
– Куда вы? Неужто земли у нас нету?
Вы, может, хотите всю эту планету
Под зад подпихнуть
Психопатке-Алиске?
Родители в панике.
(Вот уж теперь не до свадьбы!)
– Володьку на Каму скорей отослать бы!
Ну вот и конец абсолютной монархии,
