Напомню, что подобные запреты были установлены среди народов, которые буквально поклонялись вину и в языке которых насчитывалось около 250 определений этого изделия! Мог ли подобный запрет быть принятым безропотно теми, кто так или иначе был заинтересован в одурманенных людях, кто наживался на спаивании мусульман?
Борьба против воли Всевышнего велась различными путями, в том числе и нижеследующим.
В конце ХI века на Востоке жил математик и философ Омар Хайям. Вот, что писал о нем востоковед Магомед-Нури Османов в работе «Омар Хайям: проблемы и поиски»: «Омар Хайям родился в 1040 г. в городе Нишапуре, на востоке Ирана. Здесь он начал свое образование, а затем продолжил его в городах Балхе и Самарканде, став знатоком многих наук того времени, известным ученым. Слава Хайяма как выдающегося математика распространилась по всему Ирану и Средней Азии, многие феодальные правители стали приглашать его ко двору. Некоторое время Хайям провел в Бухаре при дворе Караханидского правителя, а затем по приглашению знаменитого сельджукского визира Низам алМулка перебрался в Исфахан, столицу огромного Сельджукского государства. Очевидно, в этот период научная деятельность Хайяма была особенно плодотворной: он создает несколько важных трудов по физике и математике, по поручению шаха разрабатывает календарную реформу».
Итак, Хайям – человек известный и знаменитый. Если такой человек начнет выступать на вашей стороне, то ваша сторона, соответственно, превратится в нечто также солидное и общезначимое, не так ли? Именно так, очевидно, и размышляли все те богоборцы и противники Трезвости, которые сфабриковали такую средневековую фальшивку, как «поэт Омар Хайям», приписав известному научному деятелю авторство тех четверостиший, в которых он предстает как пьяница, циник и богоборец. Но, спрашивается, зачем бы это, понадобилось осатанелому субъекту, каковым хотят представить Хайяма, совершать тот многотрудный хадж – паломничество в Мекку – который он совершил?
Хорошо известно, что прижизненных рукописей Хайяма не сохранилось. Свидетельств мемуарного характера о том, что Хайям писал четверостишия, нет. А стихотворные тексты, которые приписывались ему, не содержат ни дат, ни каких бы то ни было косвенных данных, по которым их можно было установить время их происхождения. Кроме этого, периодически появляются древние рукописи, которые оказываются просто подделкой.
Удивительно ли, что, как свидетельствует датский ученый А. Кристенсен (1904 г.) подлинно хайямовскими из многих сот, могут быть признаны всего лишь 12 четверостиший. Не густо, не так ли?
Вместе с тем, и сама проблема установления критерия подлинности тех образцов, которые имеются в распоряжении ученых, является весьма сложной. Как утверждает Магомед-Нури Османов: «Современные текстологи широко используют для атрибуции текстов сравнительные и статистические методы. Составляются словники сравниваемых текстов, частотные словари, устанавливается процентное содержание в текстах ключевых слов, словосочетаний, образных выражений, – но все это при достаточно большом объеме, как подлинного текста, так и текста, вызывающего сомнения. Для установления авторства приписываемых Хайяму рубаи этот метод применить нельзя, так как объем четверостишия слишком мал, чтобы проводить статистические подсчеты и сопоставления.
Итак, проблема определения подлинности наследия Омара Хайяма не разрешена до сих пор».
