Так вот, и произнесла она тогда в высшей степени доброжелательным тоном:
– Молодец, Каялина. Для первого раза очень даже неплохо. Четвёрку вполне можно поставить, – и поставила недрогнувшей рукой в журнал.
С того самого дня Лара весьма изобретательно изыскивала причины отлынивать от физкультуры. Со здоровьем у неё с детства было не очень, поэтому справки об освобождении выдавались ей по первому требованию.
Среднюю школу Лара закончила с двумя четвёрками – по химии и по геометрии – и с прочерком вместо оценки по физкультуре.
Когда она поступила в ин’яз, мамины знакомые дружно ужасались:
– Наталья Тихоновна, да ведь там такие девицы… и курят, и пьют, и мужиков водят…
– Я за Ларочку в этом отношении совершенно спокойна, – безмятежно отвечала им мама. – У неё правильное воспитание.
Воспитание у Лары было, пожалуй, даже слишком правильное. В школе мальчики на неё поглядывали, но предложить дружбу решился только один, самый отважный. Миша Данков был умница, спортсмен, турист и вообще не из тех, кто боится трудностей. Когда они учились в девятом классе, он как-то подошёл к Ларе на перемене и спросил без долгих предисловий:
– Ларис, как насчёт того, чтобы сходить вечером в кино?
Правильно воспитанная, Лара уставилась на него так, что отважный турист быстро оглянулся – посмотреть, что же такое страшное творится у него за спиной. Но там было всё в порядке, зато Лара покраснела, побледнела и ответила тоном, от которого у спортсмена Миши Данкова слегка подогнулись колени:
– Не с тобой ли?..
– Извини, – с вытянувшимся лицом пробормотал он, в то время как ноги уже несли его на хорошей скорости к выходу.
Больше героических попыток сойтись поближе с Ларой мальчики в школе не предпринимали.
В институте история повторилась несколько раз – последнюю попытку предпринял не так давно Вайнберг – с вариациями, но с неизменным результатом.
При этом Лара, как ни странно, всё-таки мечтала о своём неведомом пока избраннике.
Поначалу это был Прекрасный Королевич – конечно, не такой простой и незамысловатый, как обыкновенные сказочные принцы. Её Королевич был другой – намного интеллигентнее, с более сложным внутренним миром.
У него, например, и мысли не возникало варварским способом отрубить Дракону его огнедышащие головы, чтобы освободить Прекрасную Принцессу. Ему было вполне достаточно подойти к чудищу вплотную, заглянуть тому в глаза (видимо, центральной головы) и негромко сказать:
– Слушай, друг, я не понимаю – зачем ты её в заточении-то держишь? Думаешь, она тебя полюбит, что ли, за это?..
Ошарашенный Змей, поморгав, пытался гнуть свою линию:
– По-моему, я поступаю логично! Надоест ей сидеть взаперти – так за меня и пойдёт, раз больше деваться некуда!
– Плохо ты её знаешь, – усмехался Королевич.
– А ты что, хорошо?! – настораживался Дракон.
– Представь себе. Мы любим друг друга уже год, три месяца и четырнадцать дней.
Трёхголовый заметно грустнел, однако продолжал прикидывать варианты:
– А если я тебя… э-э… ну, в общем, изничтожу?
– Это ничего не изменит, – спокойно отвечал Королевич. – Всё равно она будет любить меня. А вот на тебя тогда, дорогой друг, она и взглянуть-то не сможет без отвращения. Это я тебе точно говорю…
Понурив головы, Змей задумывался и, наконец, спрашивал угрюмо:
– Ну а если… я её отпущу?..
– Наверное, она будет вспоминать о тебе с благодарностью, – помолчав, отвечал Королевич. – Поверь, это тоже чего-то стоит. Благодарность – прекрасное, святое чувство. К сожалению, довольно редкое в наше время.
