От того, что на губах у неё при этом появилась вдруг счастливая улыбка, у Юлия сжалось сердце. Но он решил идти до конца:
– А дальше?
– Дальше… Дня через два мы с Ленкой Покровской пошли за молоком на ферму… А был дождь, и темнеть уже начинало. Прошлёпали мы с ней по лужам мимо его дома и дальше идём. Через минуту он нас догоняет и говорит своим обычным высокомерным тоном: «Оглобли назад, красавицы! Заболеете – отвечай потом за вас!» – забрал у Ленки ведро и пошёл сам. Она, конечно, обрадовалась и припустила домой, а я осталась. Он оглянулся и стал меня всячески гнать, но бесполезно. Туда шли – было ещё ничего, но оттуда – что-то страшное. Дорогу окончательно развезло, шагу не ступить, чтобы нога не поехала, да он ещё с молоком этим, того гляди выльет на себя всё ведро, в общем, весело. На какие-то заросли в темноте набрели, вылезли из них все в колючках – в таких мелких, противных, «собачки» их называют… Вместо двадцати минут мы с ним тащились, наверно, почти час. Это был, конечно, кошмар, но для меня с тех пор чавканье грязи под ногами – даже не знаю, что-то вроде музыки… Он поставил ведро в сенях, я сказала: «Спасибо», он буркнул: «Не за что» и пошёл. Потом вернулся, посмотрел на меня сверху вниз и говорит командным тоном: «Пойдём со мной, надо чего-нибудь выпить, а то точно заболеешь».
– И?.. – поторопил Юлий.
Маша вздохнула.
– Может, дальше не стоит?
– Ну, что ты, – усмехнулся он. – Дальше, вероятно, как раз самое интересное!
– А ты к девочке своей не опоздаешь?
– С девочкой я разберусь, не волнуйся.
– Хорошо… Пришли мы, он достал коньяк и всё прочее…
– Хозяйки у него дома, естественно, не было? – предположил Юлий.
– Не было, – подтвердила Маша. – Ну, вот. Выпили, он ещё наливает, я говорю: «Я больше не буду». Он плечами пожал, но сам тоже не стал. Сидим. Он молчит, я тоже. Потом говорю: «Вы хоть анекдот какой рассказали бы, что ли». Он подумал, потом говорит: «Анекдот тебе? Сейчас расскажу. Слушай. Я со своей женой в разводе уже два года. Не знаю, кто из них там кого совратил, но она сбежала от меня к моему младшему брату. Живут сейчас с нашей шестилетней дочерью в Киеве». Я, конечно, обалдела, потом спросила: «Вы её любите?» Он на меня посмотрел так, будто собрался ответить: «Не твоё дело». Но вместо этого сказал совершенно спокойно: «Уже нет. Может быть, это ненормально, но я в принципе не способен на одностороннюю любовь. По-моему, это должно быть или взаимно, или никак».
– Хорошо бы! – не сдержался Юлий.
– Что – хорошо? – не поняла Маша.
– Всё хорошо… – буркнул он.
Тогда Маша расписала ему точку зрения Сладковского на безответную любовь подробнее. Во-первых, она смешна, во-вторых, унизительна. Непонятно, почему такая любовь превозносится поэтами и романистами. Не всеми, конечно. Есть и среди них умные люди: Фитцджеральд, например. В его романе «Ночь нежна» главный герой произносит золотые слова: «Я никогда не был охотником до любви всухую».
– Слова, может быть, и золотые, – сказал Юлий, – но он её и до, и после этих слов любил всё так же…
– Не знаю, – задумалась Маша. – Но мне кажется, Олег действительно не способен на такую любовь. Для него чувство собственного достоинства важнее… и если происходит столкновение, то от любви ничего не остаётся…
«Н-да, – подумал Юлий. – Как там у меня насчёт чувства собственного достоинства?»
– И ещё он говорит, что любовь – далеко не всё в жизни. Кроме неё, каждому человеку нужно что-то ещё…
