Три часа утра - страница 36

– Все гениальное просто, – одобрил проект Вайнберг. – Вам нравится ваше творение, маэстро? В таком случае соблаговолите занять место Ромео!

Затем он вызвал Раймонду, которая решила запечатлеть последнюю сцену бессмертной трагедии. Ловко подставив Лепилову подножку, она сообщила, что он уже отравлен, и ему, соответственно, нужно не стоять, а лежать, но Ромео на пол не плюхнулся, а вывернулся и выступил со встречным предложением «воздвигнуться» сразу на постаменте («лежбище»). Ваятельница милостиво дала согласие, и Лепилов повалился в картинной позе на сдвинутые кровати. «Хладный труп» Джульетты Раймонда расположила перпендикулярно к нему.

– Как это свежо и оригинально! – восхитился организатор конкурса. – Прелестная головка безвременно усопшей итальянской красавицы живописно покоится на животе её отравленного жениха…

Оба скульптурных портрета синхронно затряслись в тихом конвульсивном смехе. Один лишь Алик не оценил идею:

– Памятник на кровати, это же надо додуматься! Прямо извращение какое-то!.. Гнать надо таких скульпторов в шею!

– Мы за абсолютную свободу творческих воззрений и принципов! – вдохновенно пояснил Вайнберг. – Вы довольны своей работой, мадам? Займите, пожалуйста, место Джульетты.

Кровати под тяжестью роскошных форм Раймонды жалобно скрипнули, а Ромео не менее жалобно пискнул:

– Полегче, задавишь!

– Молчи, покойник, – отозвалась Джульетта, устраиваясь поудобнее.

Следующим номером зашёл Юлий.

– Как вам нравится, маэстро, данное произведение вашего коллеги? – любезно осведомился у него Вайнберг.

Юлий усмехнулся.

– Нет слов.

– Что ж, посмотрим, что получится у вас. Прошу вас, приступайте! Юлий задумался на мгновение, потом поставил Раймонду на ноги, а Ромео перед ней – на одно колено. Раймонде голову чуть-чуть наклонил, а Лепилову, наоборот, задрал повыше.

– И это всё? – хмыкнул организатор конкурса. – Впрочем, что-то в этом есть. А как считают зрители?..

– Гораздо приличнее! – одобрил Алик.

– Ваше творение закончено, маэстро? – осведомился Генрих. – Тогда будьте так любезны занять место Ромео!

– Зачем? – удивился Юлий, а узнав, что так положено, пробормотал скептически:

– Н-да, умеют люди развлекаться!

– Вам не хочется встать передо мной на колени? – кокетливо поинтересовалась Раймонда.

– Да нет, почему же, – холодновато отозвался Юлий, сменяя Лепилова. – Веселиться так веселиться…

Затем к работе приступила Стасенька.

Джульетту она вообще проигнорировала, зато позу Ромео вознамерилась, по-видимому, довести до совершенства. Она вертела его во все стороны, без конца меняя то разворот плеч, то положение рук, то ещё что-нибудь. Юлий исполнял её творческие замыслы с таким выражением лица, которое гораздо больше подошло бы скульптурному портрету кого-нибудь из героев-космонавтов или даже полярников.

Зрители перехихикивались и наперебой давали Стасеньке противоположные по смыслу советы. Наконец, она остановилась на варианте, близком к первоначальному, только теперь Ромео, стоя перед Джульеттой на одном колене, держал её руку в своей.

Все были довольны, но как только Рожнов, последний из творцов-ваятелей, неслышно прикрыл за собой дверь и уставился со странной усмешкой на Ромео-Юлия и Джульетту-Стасеньку, стало вдруг ясно, что самое интересное лишь начинается.

Чисто объективно, пылкую влюблённость они воплощали не очень убедительно. Юлий, вместо того чтобы с благоговением взирать на Джульетту, смотрел утомлённо куда-то в пространство. Стасенька же, по-видимому, все свои физические и душевные силы употребляла на то, чтобы её пальчики в руке Юлия тряслись не слишком заметно для толпящихся вокруг ценителей прекрасного. Вид у неё поэтому был скорее сосредоточенный и деловой, чем влюблённый. Однако Рожнов знал её достаточно хорошо, чтобы правильно оценить обстановку.