– Two hundred, Senior. (Двести, сеньор.)
– Two hundred a month, a week, a day? (Двести в месяц, в неделю, в день?)
– A year, Senior. (В год, сеньор.)
– Two hundred dollars a year? (Двести долларов в год?)
– Yes, Senior, two hundred thousand dollars a year. (Да, сеньор, двести тысяч долларов в год.)
Мой собеседник обалдел. Двести тысяч! Хотел бы он так жить!
Девчушка на соседнем шезлонге вытаращила глаза и зажала рот кулаком. Женя уже давно стояла неподалеку и, наконец, решила вмешаться в наш непонятный диалог.
– Представляешь, Витя, он еще по-русски говорить может.
Витя не сдавался.
– Да как же, выучил два слова, и то матерных.
– Не совсем, – я тоже решил подыграть. – У меня русские корни. У лукоморья и так далее.
– Ни фига не понимаю! Так что ты здесь делаешь?
Витя был тормозом. Это точно. Я не успел об этом ему сообщить, потому что Женя подхватила меня под руку и сказала:
– Пойдемте, Рамзес. Они скучные, поговорим лучше о египетских фараонах вашей династии. У вас же египетские корни тоже есть?
– Э-э-э… Правильнее сказать, что мои корни вышли из Египта.
– Вот-вот. Это ведь наши напитки? Как вам последнее произведение Анатолия Тосса?
– Нескучные истории? Слабо, просто развлекаловка. Второй раз читать бы не стал…
– За что вы так Витю невзлюбили, за «олуха»?
Мы потягивали напитки, болтая ногами в воде в другой части бассейна. Женя утащила с собой пляжный сарафан, я же, наоборот, снял кроссовки и любимые белые носочки.
– Да ладно, я-то тут причем. За державу обидно.
– За какую именно? Их в наличии три: мексиканская, русская и американская.
Я помешал кусочки льда в стакане.
– Получается, за все три. Стыдно, как американец, выходец из России, относится к мексиканцам вообще и ко мне в частности.
– Обиделись.
Я, конечно же, оскалился.
– На дураков не обижаются, знаете ли.
Женя помолчала.
– Витя не дурак. Он просто ограничен. И слишком много пьет.
– Что удачно дополняет одно другое.
Мы опять помолчали над высказанной банальностью.
– Расскажите о себе.
– Да что мне рассказывать? Программист, живу в Нью-Йорке. – Я замолчал, рассказывать как-то нечего. Жизнь как жизнь, как у тысяч других. – Попросите лучше Михаила, он вам все по полочкам распишет.
– Миша сказал про вас то же самое: увидите – сами узнаете. Биографы вы оба никудышные.
– Лучше вы расскажите про себя и остальных. Я здесь новенький, никого не знаю.
Улыбка пробежала по ее губам и спряталась где-то в глазах.
– Ну, с Витей вы уже познакомились. Витя все время на кого-то учится, и все время неудачно. Сперва учился на программиста. Когда закончил курсы, выяснилось, что программисты его специальности уже не нужны. Потом выучился на биржевого брокера и попал в самый обвал рынка. Что не дало заработать и помогло скрыть ошибки новичка. Потом выучился на агента по продаже недвижимости, и опять неудача. Сейчас он решил учиться на дантиста. Поверьте, к тому времени, когда он выучится, все зубы в стране будут вылечены и запломбированы. Регина, его жена, работает учителем в специализированной школе для придурков. Есть такая. Там зарплата выше, а часов меньше. В силу финансовых обстоятельств она заправляет в семье и вконец подмяла его под свой каблучок. Вполне безобидные ребята, второго ребенка завели.
Я смотрел на другой край бассейна. Гава устроился в общественном бассейне, как в собственной ванне, и чувствовал себя вполне в домашней обстановке.
