Три имени Жанны. Часть 1. Леди Джейн - страница 16

Она была покорна: не было разницы, куда ее отвезут, где оставят.

Теперь сгодился бы и монастырь.

Бежать стало некуда.

Когда графиня де Леви вышла из своей комнаты, ее отец был уже на ногах. Он сухо обменялся с нею приветствиями.

Спустя час фамильная карета с новым кучером, больше похожим на кавалерийского офицера, выдвинулась в направлении Кале. Под стук колес Жюли равнодушно созерцала пейзажи, ничем не интересуясь, не тратя времени ни на чтение книги, которую взяла с собой, ни на еду, ни на впечатления. Она не удивилась тому, что они не сели в поезд. Она обнаружила, что совершенно равнодушна и нисколько не волнуется от предстоящих перемен. Даже пересев на паром, впервые путешествуя так далеко от дома и по морю, графиня де Леви молча спустилась в свою каюту и за всё путешествие не выходила из нее. Ни крики чаек, ни встреча с довольно сносным закатом, ни обед – ничто не смогло заставить ее выйти из своей каюты, ничто не пробудило ее любопытства. Назад во Францию ей не хотелось, в Англии ничто не ждало: Ла-Манш оказался простой лужей, Англия – островом, а вояж – досадным времяпрепровождением.

Всё теперь было с чистого листа и иначе.

Она пока не знала, как.

Англия встретила их дождем и монотонным шумом: порт Дувра был похож на тысячи портовых городков. Граф де Леви спешил. Не останавливаясь в Дувре на отдых, не взяв с собой слуг, сохраняя тайну и внезапность этого отъезда, он указал кучеру путь до Брайдхолла – имения брата, куда вез свою дочь, – и велел погонять.

«Представляю себе, что это будет за компания: унылый дядюшка, недавно похоронивший свою жену, и сводный кузен, наверняка с женой и кучей вздорных детей, с которыми мне и придется проводить время, ведь за молодостью лет и в отсутствие мужа английские нравы не позволят мне присутствовать среди взрослых. Англичане чопорны, спесивы и высоко чтят свой этикет. А сводная кузина еще и примется поучать меня… А еще они все будут искать мне мужа…» – Жюли искренне жалела себя, уныло разглядывая приближающуюся тюрьму. Отец молчал. Он ничего не рассказывал о том, кто живет в Брайдхолле, о том, как долго ей нужно будет там находиться, о том, почему вообще она должна быть там, и тем самым мостил между ними прочную каменную стену, преодолевать которую у Жюли сначала не было сил, а позже и желания.

Неожиданно Брайдхолл оказался красивым имением, полностью оправдывая свое название: старинный замок утопал в яблоневом и вишневом цветении садов, уподобленный венчальному убору невесты5. Изобилие белых роз, шиповника и сирени, рассаженных вокруг с завидным мастерством, производило впечатление, что хозяин щедр и наделен хорошим вкусом. Вокруг виднелись ухоженные земли, всюду чувствовалась рука доброго хозяина, с любовью опекающая сам дом и его окрестности. Парк перед замком был подстрижен, выровнен, дорожки посыпаны песком.

Сама усадьба выглядела новой: казалось, что остроконечные башни на флигелях и высокие застекленные окна всего лишь прихоть архитектора, а не тысячелетняя история войн, жизни и смерти его обитателей. Крепким, надежным был сам дом с двумя флигелями, защищающими большой красивый двор от ветра. Изысканная мраморная лестница парадного входа, ведущая к нему гостей в окружении вазонов с цветами, несомненно, была лучшим украшением входа усадьбы, огороженной со всех сторон расшатывающейся каменной стеной, вдоль которой проросли деревья и кустарники с потрясающими цветами. Светило мягкое британское солнце; птицы пели так, как поют они только в начале мая; и лишь дворецкий, в нарушение всех традиций выбежавший навстречу их экипажу один, с черной широкой повязкой на рукаве, довольно сильно искажал картину всеобщего праздника жизни слишком мрачным и тревожным выражением лица.