Три имени Жанны. Часть 2. Сестра Клер - страница 2

Мистер Олтон вошел в гостиную собранным, бледным, однако двигался очень уверенным шагом. Выглядел он как собственное привидение, но был тверд и решителен. В его жизни не было вызовов такого уровня, но тем сильнее он был разгорячен желанием вернуть из небытия того, кого потерял безвозвратно. И если с родителями это было подвластно только Господу и тот крайне редко выполнял подобные просьбы, то с его Дженет просить никого было не нужно: это было возможно руками обычного человека. Просто все происходило медленно. Очень медленно. Время теперь текло как вязкий прошлогодний мёд: не давая пошевелиться, склеивая все на своем пути.

Как только он сел, вбежавший за ним Моррисон прикатил тележку с поздним ужином джентльменам: холодный окорок, ветчина, жареная утка в яблоках и дюжина бутылок бренди. Отдав предпочтение ужину, чтобы хоть немного отблагодарить своих помощников за их рвение и способность сорваться с места и прийти на помощь в любую минуту, Генри ел мало и почти молча, пообещав доктору Дойлу все рассказать после. Талбот был напряжен, но как офицер знал о важности подкрепления сил войска. Знать бы еще, кому они объявили войну, или – кто объявил войну им? Доктор Дойл, терпеливо решив дождаться объяснений, так же взялся за вилку и нож. Бренди призывно искрился в хрустальных бокалах. Тишина звенела, нарушаемая лишь дыханием троих мужчин, в обход всех традиций, ужинающих наскоро и молча.

Моррисон тихо вошел в гостиную снова и, наклонившись к уху сэра Олтона сказал: «В прихожей Вас ожидают. Это не терпит, сэр», – и Генри вскочил и вышел вперед испуганного Моррисона, который вслед ему продолжал: «в Вашем холле сейчас дерутся две разведки. Боюсь, нас ждет еще одна Столетняя война!».

Совершенно запутавшись, доктор Дойл посмотрел на сэра Талбота и, не найдя ответа на свои красноречивые и немые вопросы, все-таки негромко спросил, отложив вилку с ветчиной:

– Во что мы ввязались, мистер Талбот?

– В войну, мистер Дойл… В войну разведок, черт меня побери! – горячо и тихо после паузы ответил Талбот самому себе, глядя в свою тарелку.

– Не сочтите меня навязчивым, мой друг, но при чем здесь мистер Олтон?

Вошедший Генри, явно разгоряченный полученными новостями, бросив на стол две пухлые папки, ответил за своего друга:

– Не я, доктор, а графиня де Леви…

Доктор Дойл слушал молча, не перебивая беспокойный, но уже стройный рассказ Генри о том, что случилось за последние сутки на Итон-стрит, кто такая графиня де Леви и почему она оказалась в Англии. Отчеты, с которыми явились представители тайных канцелярий обеих держав, Англии и Франции, лежали на краю стола объемными папками, но не производили впечатления содержательных извещений: в холле оба задиры, быстро поспорив о величии их монархов и перейдя к рукоприкладству, отрицательно покачали головами. Будто бы и не сговариваясь, обе разведки не нашли ничего о местонахождении графини де Леви. Английская добавила, что определить местонахождение иностранной гражданки невозможно из-за территориальных особенностей поисков. Французская причиной назвала свою войну с Пруссией, внутренними политическими проблемами и запретом Национального собрания выдавать местонахождение членов семей и родственников слуг государства. Единственное, что не удавалось Генри делать постоянно – это думать холодно и отстраненно. Талбот умел только сокрушать противника, а им был нужен человек думающий и надежный, способный анализировать информацию и делать верные умозаключения, не отвлекаясь на отчаянные мировые войны.